Неточные совпадения
В 1836 году я представлял «Угара»,
а жена жандармского
полковника — «Марфу» при всем вятском бомонде и при Тюфяеве.
Я выпил, он поднял меня и положил на постель; мне было очень дурно, окно было с двойной рамой и без форточки; солдат ходил в канцелярию просить разрешения выйти на двор; дежурный офицер велел сказать, что ни
полковника, ни адъютанта нет налицо,
а что он на свою ответственность взять не может. Пришлось оставаться в угарной комнате.
— Позвольте, — возразил я, — благо я здесь, вам напомнить, что вы,
полковник, мне говорили, когда я был в последний раз в комиссии, что меня никто не обвиняет в деле праздника,
а в приговоре сказано, что я один из виновных по этому делу. Тут какая-нибудь ошибка.
— Не нужно.
Полковник скажет жене,
а та разболтает. Да еще, пожалуй, он не позволит.
Сейчас написал я к
полковнику письмо, в котором просил о пропуске тебе, ответа еще нет. У вас это труднее будет обделать, я полагаюсь на маменьку. Тебе счастье насчет меня, ты была последней из моих друзей, которого я видел перед взятием (мы расстались с твердой надеждой увидеться скоро, в десятом часу,
а в два я уже сидел в части), и ты первая опять меня увидишь. Зная тебя, я знаю, что это доставит тебе удовольствие, будь уверена, что и мне также. Ты для меня родная сестра.
На другой день мерзавец офицер Соколов донес
полковнику, и я, таким образом, замешал трех лучших офицеров, которые мне делали бог знает сколько одолжений; все они имели выговор, и все наказаны и теперь должны, не сменяясь, дежурить три недели (
а тут Святая).
Была еще крупная власть — это полицмейстер,
полковник А.Д. Суворов, бывший кавалерист, прогусаривший свое имение и попавший на эту должность по протекции. Страстный псовый охотник, не признававший ничего, кроме охоты, лошадей, театра и товарищеских пирушек, непременно с жженкой и пуншем. Он носился на шикарной паре с отлетом по городу, кнутиком подхлестывал пристяжную, сам не зная куда и зачем — только не в полицейское управление.
— Комендантом Омской крепости был
полковник А. Ф. де Граве, по воспоминаниям старшего адъютанта омского корпусного штаба Н. Т. Черевина, «добрейший и достойнейший человек».] умерявшего иногда его дикие выходки, то он бы наделал больших бед своим управлением.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он,
полковник?
А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это!
А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали!
А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится,
а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
«Слыхали, ну так что ж?» // — В ней главный управляющий // Был корпуса жандармского //
Полковник со звездой, // При нем пять-шесть помощников, //
А наш Ермило писарем // В конторе состоял.
Они поворачивались, чтоб итти назад, как вдруг услыхали уже не громкий говор,
а крик. Левин, остановившись, кричал, и доктор тоже горячился. Толпа собиралась вокруг них. Княгиня с Кити поспешно удалились,
а полковник присоединился к толпе, чтоб узнать, в чём дело.
―
А! вот и они! ― в конце уже обеда сказал Степан Аркадьич, перегибаясь через спинку стула и протягивая руку шедшему к нему Вронскому с высоким гвардейским
полковником. В лице Вронского светилось тоже общее клубное веселое добродушие. Он весело облокотился на плечо Степану Аркадьичу, что-то шепча ему, и с тою же веселою улыбкой протянул руку Левину.
—
А! — вскрикнул князь, увидав московского
полковника, стоявшего около, и, поклонившись госпоже Шталь, отошел с дочерью и с присоединившимся к ним московским
полковником.