Неточные совпадения
В. был лет десять старше нас и удивлял нас своими практическими заметками, своим знанием
политических дел, своим французским красноречием и горячностью своего либерализма. Он знал так много и так подробно, рассказывал так мило и так плавно;
мнения его были так твердо очерчены, на все был ответ, совет, разрешение. Читал он всё — новые романы, трактаты, журналы, стихи и, сверх того, сильно занимался зоологией, писал проекты для князя и составлял планы для детских книг.
Я не могу надеяться, чтоб одно возвращение мое могло меня спасти от печальных последствий
политического процесса. Мне легко объяснить каждое из моих действий, но в процессах этого рода судят
мнения, теории; на них основывают приговоры. Могу ли я, должен ли я подвергать себя и все мое семейство такому процессу…
В
политических вопросах он равнодушен, готов делать уступки, потому что не приписывает особой важности формам, которые, по его
мнению, не существенны.
Неточные совпадения
Здесь развлекались, читали газеты, журналы, обменивались
политическими новостями и
мнениями и т.п.
Он все более определенно чувствовал в жизни Марины нечто таинственное или, по меньшей мере, странное. Странное отмечалось не только в противоречии ее
политических и религиозных
мнений с ее деловой жизнью, — это противоречие не смущало Самгина, утверждая его скептическое отношение к «системам фраз». Но и в делах ее были какие-то темные места.
И как военные живут всегда в атмосфере общественного
мнения, которое не только скрывает от них преступность совершаемых ими поступков, но представляет эти поступки подвигами, — так точно и для
политических существовала такая же, всегда сопутствующая им атмосфера общественного
мнения их кружка, вследствие которой совершаемые ими, при опасности потери свободы, жизни и всего, что дорого человеку, жестокие поступки представлялись им также не только не дурными, но доблестными поступками.
Меня любили отдельные люди, иногда даже восторгались мной, но мне всегда казалось, что меня не любило «общественное
мнение», не любило светское общество, потом не любили марксисты, не любили широкие круги русской интеллигенции, не любили
политические деятели, не любили представители официальной академической философии и науки, не любили литературные круги, не любили церковные круги.
Все подобные требования, по нашему
мнению, столько же ненужны, бесплодны и неосновательны, как и требования того, напр., чтобы Островский был комиком страстей и давал нам мольеровских Тартюфов и Гарпагонов или чтоб он уподобился Аристофану и придал комедии
политическое значение.