Неточные совпадения
Отцу моему досталось Васильевское, большое подмосковное именье в Рузском уезде. На следующий год мы жили там целое лето; в продолжение этого времени Сенатор
купил себе дом на Арбате; мы приехали одни на нашу большую квартиру, опустевшую и мертвую. Вскоре потом и
отец мой
купил тоже дом в Старой Конюшенной.
В 1830 году
отец мой
купил возле нашего дома другой, больше, лучше и с садом; дом этот принадлежал графине Ростопчиной, жене знаменитого Федора Васильевича.
В одном-то из них дозволялось жить бесприютному Карлу Ивановичу с условием ворот после десяти часов вечера не отпирать, — условие легкое, потому что они никогда и не запирались; дрова
покупать, а не брать из домашнего запаса (он их действительно
покупал у нашего кучера) и состоять при моем
отце в должности чиновника особых поручений, то есть приходить поутру с вопросом, нет ли каких приказаний, являться к обеду и приходить вечером, когда никого не было, занимать повествованиями и новостями.
Опрыскавши комнату одеколоном,
отец мой придумывал комиссии:
купить французского табаку, английской магнезии, посмотреть продажную по газетам карету (он ничего не
покупал). Карл Иванович, приятно раскланявшись и душевно довольный, что отделался, уходил до обеда.
После Карла Ивановича являлся повар; что б он ни
купил и что б ни написал,
отец мой находил чрезмерно дорогим.
Между прочим, Витберг хотел
купить именье моего
отца в Рузском уезде, на берегу Москвы-реки. В деревне был найден мрамор, и Витберг просил дозволения сделать геологическое исследование, чтоб определить количество его.
Отец мой позволил. Витберг уехал в Петербург.
В Вятке он уже
купил не одну, а трех лошадей, из которых одна принадлежала ему самому, хотя тоже была куплена на деньги моего
отца.
Войницкий. Постой. Очевидно, до сих пор у меня не было ни капли здравого смысла. До сих пор я имел глупость думать, что это имение принадлежит Соне. Мой покойный
отец купил это имение в приданое для моей сестры. До сих пор я был наивен, понимал законы не по-турецки и думал, что имение от сестры перешло к Соне.
— Это? Это — фисгармония.
Отец купил за четвертную, для меня… «Вот, говорит, учись. А потом, хорошую куплю, говорит, поставим в трактире, и будешь ты для гостей играть… А то-де никакой от тебя пользы нет…» Это он ловко рассчитал — теперь в каждом трактире орган есть, а у нас нет. И мне приятно играть-то…
Неточные совпадения
— Хорош у тебя ящик,
отец мой, — сказала она, подсевши к нему. — Чай, в Москве
купил его?
— А, так вы покупщик! Как же жаль, право, что я продала мед купцам так дешево, а вот ты бы,
отец мой, у меня, верно, его
купил.
Старушка хотела что-то сказать, но вдруг остановилась, закрыла лицо платком и, махнув рукою, вышла из комнаты. У меня немного защемило в сердце, когда я увидал это движение; но нетерпение ехать было сильнее этого чувства, и я продолжал совершенно равнодушно слушать разговор
отца с матушкой. Они говорили о вещах, которые заметно не интересовали ни того, ни другого: что нужно
купить для дома? что сказать княжне Sophie и madame Julie? и хороша ли будет дорога?
— Ну, вот тебе беспереводный рубль, — сказала она. Бери его и поезжай в церковь. После обедни мы, старики, зайдем к батюшке,
отцу Василию, пить чай, а ты один, — совершенно один, — можешь идти на ярмарку и
покупать все, что ты сам захочешь. Ты сторгуешь вещь, опустишь руку в карман и выдашь свой рубль, а он опять очутится в твоем же кармане.
Мать сидела против него, как будто позируя портретисту. Лидия и раньше относилась к
отцу не очень ласково, а теперь говорила с ним небрежно, смотрела на него равнодушно, как на человека, не нужного ей. Тягостная скука выталкивала Клима на улицу. Там он видел, как пьяный мещанин
покупал у толстой, одноглазой бабы куриные яйца, брал их из лукошка и, посмотрев сквозь яйцо на свет, совал в карман, приговаривая по-татарски: