Неточные совпадения
Утром Матвей подал мне записку. Я почти не спал всю ночь, с волнением распечатал я ее дрожащей рукой. Она писала кротко, благородно и глубоко печально; цветы моего красноречия не скрыли аспика, [аспида (от фр. aspic).] в ее примирительных словах слышался затаенный стон слабой груди, крик боли, подавленный чрезвычайным усилием. Она благословляла меня на
новую жизнь, желала нам счастья, называла Natalie сестрой и протягивала нам руку на забвение прошедшего и на
будущую дружбу — как будто она была виновата!
Что, кажется, можно было бы прибавить к нашему счастью, а между тем весть о
будущем младенце раскрыла
новые, совсем не веданные нами области сердца, упоений, тревог и надежд.
Тридцать лет тому назад Россия
будущего существовала исключительно между несколькими мальчиками, только что вышедшими из детства, до того ничтожными и незаметными, что им было достаточно места между ступней самодержавных ботфорт и землей — а в них было наследие 14 декабря, наследие общечеловеческой науки и чисто народной Руси.
Новая жизнь эта прозябала, как трава, пытающаяся расти на губах непростывшего кратера.
Мы встречали
Новый год дома, уединенно; только А. Л. Витберг был у нас. Недоставало маленького Александра в кружке нашем, малютка покоился безмятежным сном, для него еще не существует ни прошедшего, ни
будущего. Спи, мой ангел, беззаботно, я молюсь о тебе — и о тебе, дитя мое, еще не родившееся, но которого я уже люблю всей любовью матери, твое движение, твой трепет так много говорят моему сердцу. Да будет твое пришествие в мир радостно и благословенно!»
Получив весть об утверждении моих прав, мне было почти необходимо съездить поблагодарить
новых сограждан и познакомиться с ними. К тому же у меня именно в это время была сильная потребность побыть одному, всмотреться в себя, сверить прошлое, разглядеть что-нибудь в тумане
будущего, и я был рад внешнему толчку.
Неточные совпадения
Он посмеивался над тем, как она расставляла мебель, привезенную из Москвы, как убирала по-новому свою и его комнату, как вешала гардины, как распределяла
будущее помещение для гостей, для Долли, как устраивала помещение своей
новой девушке, как заказывала обед старику повару, как входила в препиранья с Агафьей Михайловной, отстраняя ее от провизии.
Она теперь ясно сознавала зарождение в себе
нового чувства любви к
будущему, отчасти для нее уже настоящему ребенку и с наслаждением прислушивалась к этому чувству. Он теперь уже не был вполне частью ее, а иногда жил и своею независимою от нее жизнью. Часто ей бывало больно от этого, но вместе с тем хотелось смеяться от странной
новой радости.
Первый тост был выпит, как читатели, может быть, и сами догадаются, за здоровье
нового херсонского помещика, потом за благоденствие крестьян его и счастливое их переселение, потом за здоровье
будущей жены его, красавицы, что сорвало приятную улыбку с уст нашего героя.
Он с мучением задавал себе этот вопрос и не мог понять, что уж и тогда, когда стоял над рекой, может быть, предчувствовал в себе и в убеждениях своих глубокую ложь. Он не понимал, что это предчувствие могло быть предвестником
будущего перелома в жизни его,
будущего воскресения его,
будущего нового взгляда на жизнь.
Она тоже весь этот день была в волнении, а в ночь даже опять захворала. Но она была до того счастлива, что почти испугалась своего счастия. Семь лет, толькосемь лет! В начале своего счастия, в иные мгновения, они оба готовы были смотреть на эти семь лет, как на семь дней. Он даже и не знал того, что
новая жизнь не даром же ему достается, что ее надо еще дорого купить, заплатить за нее великим,
будущим подвигом…