Неточные совпадения
Лет тридцати, возвратившись из ссылки, я понял, что во многом мой отец был прав, что он, по несчастию, оскорбительно хорошо
знал людей. Но моя ли была
вина, что он и самую истину проповедовал таким возмутительным образом для юного сердца. Его ум, охлажденный длинною жизнию в кругу людей испорченных, поставил его en garde [настороже (фр.).] противу всех, а равнодушное сердце
не требовало примирения; он так и остался в враждебном отношении со всеми на свете.
Николаша-то любит, я
знаю,
не вовремя
вино, и откуда у него это взялось,
не понимаю.
Но, на беду инквизиции, первым членом был назначен московский комендант Стааль. Стааль — прямодушный воин, старый, храбрый генерал, разобрал дело и нашел, что оно состоит из двух обстоятельств,
не имеющих ничего общего между собой: из дела о празднике, за который следует полицейски наказать, и из ареста людей, захваченных бог
знает почему, которых вся видимая
вина в каких-то полувысказанных мнениях, за которые судить и трудно и смешно.
— Как будто вы
не знаете, — сказал Шубинский, начинавший бледнеть от злобы, — что ваша
вина вдесятеро больше тех, которые были на празднике. Вот, — он указал пальцем на одного из прощенных, — вот он под пьяную руку спел мерзость, да после на коленках со слезами просил прощения. Ну, вы еще от всякого раскаяния далеки.
Меня никто
не упрекал в праздности, кое-что из сделанного мною нравилось многим; а
знают ли, сколько во всем сделанном мною отразились наши беседы, наши споры, ночи, которые мы праздно бродили по улицам и полям или еще более праздно проводили за бокалом
вина?
Ротшильд
не делает нищего-ирландца свидетелем своего лукулловского обеда, он его
не посылает наливать двадцати человекам Clos de Vougeot с подразумеваемым замечанием, что если он нальет себе, то его прогонят как вора. Наконец, ирландец тем уже счастливее комнатного раба, что он
не знает, какие есть мягкие кровати и пахучие
вины.
Разумеется, такой голос должен был вызвать против себя оппозицию, или он был бы совершенно прав, говоря, что прошедшее России пусто, настоящее невыносимо, а будущего для нее вовсе нет, что это «пробел разумения, грозный урок, данный народам, — до чего отчуждение и рабство могут довести». Это было покаяние и обвинение;
знать вперед, чем примириться, —
не дело раскаяния,
не дело протеста, или сознание в
вине — шутка и искупление — неискренно.
Потом я
узнал, что простые швейцарские
вина, вовсе
не крепкие на вкус, получают с летами большую силу и особенно действуют на непривычных. Канцлер нарочно мне
не сказал этого. К тому же, если б он и сказал, я
не стал бы отказываться от добродушного угощения крестьян, от их тостов и еще менее
не стал бы церемонно мочить губы и ломаться. Что я хорошо поступил, доказывается тем, что через год, проездом из Берна в Женеву, я встретил на одной станции моратского префекта.
— Они до сих пор рассказывают с гордым самодовольствием, как новый согражданин, выпивший их
вина, проспал грозу и доехал,
не зная как, от Мора до Фрибурга под проливным дождем.
Неточные совпадения
Знать не хочу господ!..» // Тем только успокоили, // Что штоф
вина поставили // (Винцо-то он любил).
Беден, нечесан Калинушка, // Нечем ему щеголять, // Только расписана спинушка, // Да за рубахой
не знать. // С лаптя до ворота // Шкура вся вспорота, // Пухнет с мякины живот. // Верченый, крученый, // Сеченый, мученый, // Еле Калина бредет: // В ноги кабатчику стукнется, // Горе потопит в
вине. // Только в субботу аукнется // С барской конюшни жене…
Ни помощник градоначальника, ни неустрашимый штаб-офицер — никто ничего
не знал об интригах Козыря, так что, когда приехал в Глупов подлинный градоначальник, Двоекуров, и началась разборка"оного нелепого и смеха достойного глуповского смятения", то за Семеном Козырем
не только
не было найдено ни малейшей
вины, но, напротив того, оказалось, что это"подлинно достойнейший и благопоспешительнейший к подавлению революции гражданин".
— Право, я
не знаю, что в нем можно осуждать. Направления его я
не знаю, но одно — он отличный малый, — отвечал Степан Аркадьич. — Я сейчас был у него, и, право, отличный малый. Мы позавтракали, и я его научил делать,
знаешь, это питье,
вино с апельсинами. Это очень прохлаждает. И удивительно, что он
не знал этого. Ему очень понравилось. Нет, право, он славный малый.
То, что он теперь, искупив пред мужем свою
вину, должен был отказаться от нее и никогда
не становиться впредь между ею с ее раскаянием и ее мужем, было твердо решено в его сердце; но он
не мог вырвать из своего сердца сожаления о потере ее любви,
не мог стереть в воспоминании те минуты счастия, которые он
знал с ней, которые так мало ценимы им были тогда и которые во всей своей прелести преследовали его теперь.