Неточные совпадения
Часто вечером уходил я к Паулине, читал ей пустые повести, слушал ее
звонкий смех, слушал, как она нарочно для меня
пела — «Das Mädchen aus der Fremde», под которой я и она понимали другую деву чужбины, и облака рассеивались, на душе мне становилось искренно весело, безмятежно спокойно, и я с миром уходил домой, когда аптекарь, окончив последнюю микстуру и намазав последний пластырь, приходил надоедать мне вздорными политическими расспросами, —
не прежде, впрочем, как
выпивши его «лекарственной» и закусивши герингсалатом, [салатом с селедкой (от нем.
…Грустно сидели мы вечером того дня, в который я
был в III Отделении, за небольшим столом — малютка играл на нем своими игрушками, мы говорили мало; вдруг кто-то так рванул
звонок, что мы поневоле вздрогнули. Матвей бросился отворять дверь, и через секунду влетел в комнату жандармский офицер, гремя саблей, гремя шпорами, и начал отборными словами извиняться перед моей женой: «Он
не мог думать,
не подозревал,
не предполагал, что дама, что дети, чрезвычайно неприятно…»
Какой-то пьяный, оканчивавший свой вечер возле решетки кабака, сказал: «
Не тут стучите, в переулке
есть night-bell». [ночной
звонок (англ.).]
Неточные совпадения
― Решительно исправляетесь, батюшка, приятно видеть, ― сказал Катавасов, встречая Левина в маленькой гостиной. ― Я слышу
звонок и думаю:
не может
быть, чтобы во-время… Ну что, каковы Черногорцы? По породе воины.
Переодевшись без торопливости (он никогда
не торопился и
не терял самообладания), Вронский велел ехать к баракам. От бараков ему уже
были видны море экипажей, пешеходов, солдат, окружавших гипподром, и кипящие народом беседки. Шли, вероятно, вторые скачки, потому что в то время, как он входил в барак, он слышал
звонок. Подходя к конюшне, он встретился с белоногим рыжим Гладиатором Махотина, которого в оранжевой с синим попоне с кажущимися огромными, отороченными синим ушами вели на гипподром.
Она вечером слышала остановившийся стук его коляски, его
звонок, его шаги и разговор с девушкой: он поверил тому, что ему сказали,
не хотел больше ничего узнавать и пошел к себе. Стало
быть, всё
было кончено.
Она услыхала порывистый
звонок Вронского и поспешно утерла эти слезы, и
не только утерла слезы, но села к лампе и развернула книгу, притворившись спокойною. Надо
было показать ему, что она недовольна тем, что он
не вернулся, как обещал, только недовольна, но никак
не показывать ему своего горя и, главное, жалости о себе. Ей можно
было жалеть о себе, но
не ему о ней. Она
не хотела борьбы, упрекала его за то, что он хотел бороться, но невольно сама становилась в положение борьбы.
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза
не знает, да ведет себя похвально; а в ком я вижу дурной дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель,
не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «По мне, уж лучше
пей, да дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах, как в том училище, где он преподавал прежде, такая
была тишина, что слышно
было, как муха летит; что ни один из учеников в течение круглого года
не кашлянул и
не высморкался в классе и что до самого
звонка нельзя
было узнать,
был ли кто там или нет.