Неточные совпадения
Они никогда
не сближались потом. Химик ездил очень редко к дядям; в последний раз он виделся с моим отцом после смерти Сенатора, он приезжал просить
у него тысяч тридцать рублей взаймы на покупку земли. Отец мой
не дал; Химик рассердился и, потирая рукою нос, с улыбкой ему заметил: «Какой же тут риск,
у меня именье родовое, я
беру деньги для его усовершенствования, детей
у меня нет, и мы друг после друга наследники». Старик семидесяти пяти лет никогда
не прощал племяннику эту выходку.
Мне хотелось с самого начала показать ему, что он
не имеет дела ни с сумасшедшим prince russe, который из революционного дилетантизма, а вдвое того из хвастовства дает
деньги, ни с правоверным поклонником французских публицистов, глубоко благодарным за то, что
у него
берут двадцать четыре тысячи франков, ни, наконец, с каким-нибудь тупоумным bailleur de fonds, [негласным пайщиком (фр.).] который соображает, что внести залог за такой журнал, как «Voix du Peuple», — серьезное помещение
денег.
В последнее время я
не брал у вас денег; не делайте опыта мне их пересылать, а отдайте половину человеку, который ходил за мною, а половину — прочим слугам, которым прошу дружески от меня поклониться: я подчас доставлял много хлопот этим бедным людям. Оставшиеся книги примет от меня в подарок Вольдемар. К нему я пишу особо.
Неточные совпадения
Они были похожи на тех, которые селились
у подошвы Везувия, потому что как только
у запорожцев
не ставало
денег, то удалые разбивали их лавочки и
брали всегда даром.
— Слезайте, дальше
не поеду. Нет,
денег мне
не надо, — отмахнулся он рукою в худой варежке. —
Не таков день, чтобы гривенники
брать. Вы, господа,
не обижайтесь!
У меня — сын пошел. Боюсь будто чего…
Кто
не поверит, тому я отвечу, что в ту минуту по крайней мере, когда я
брал у него эти
деньги, я был твердо уверен, что если захочу, то слишком могу достать и из другого источника.
— Хохоча над тобой, сказал! — вдруг как-то неестественно злобно подхватила Татьяна Павловна, как будто именно от меня и ждала этих слов. — Да деликатный человек, а особенно женщина, из-за одной только душевной грязи твоей в омерзение придет.
У тебя пробор на голове, белье тонкое, платье
у француза сшито, а ведь все это — грязь! Тебя кто обшил, тебя кто кормит, тебе кто
деньги, чтоб на рулетках играть, дает? Вспомни,
у кого ты
брать не стыдишься?
— Вы говорите: Версилову десять тысяч. Если я
беру у вас теперь, то, конечно, эти
деньги пойдут в зачет двадцати тысяч Версилова; я иначе
не допускаю. Но… но я наверно и сам отдам… Да неужели же вы думаете, что Версилов к вам ходит за
деньгами?