— Да вы не обо мне ли говорите? — кричал бледный от злобы итальянец. — Я,
милостивый государь, не позволю с собой обращаться, как с каким-нибудь лакеем! — и он схватил на столе карандаш, сломал его и бросил. — Да если так, я все брошу, я сейчас уйду!
— Натиск, — сказал он, — и притом быстрота, снисходительность, и притом строгость. И притом благоразумная твердость. Вот,
милостивые государи, та цель, или, точнее сказать, те пять целей, которых я, с божьею помощью, надеюсь достигнуть при посредстве некоторых административных мероприятий, составляющих сущность или, лучше сказать, ядро обдуманного мною плана кампании!
Бессильно чертил он на бумаге по целым часам рогульки, домики, избы, телеги, тройки или же выписывал «
Милостивый государь!» с восклицательным знаком всеми почерками и характерами.