Неточные совпадения
Имя сестры начинало теснить меня, теперь мне недостаточно было
дружбы, это тихое чувство казалось холодным. Любовь ее видна из каждой строки ее писем, но мне уж и этого мало, мне нужно не только любовь, но и самое слово, и вот я пишу: «Я сделаю тебе странный вопрос: веришь ли ты, что чувство, которое ты имеешь ко мне, — одна
дружба? Веришь ли ты, что чувство, которое я имею к тебе, — одна
дружба?Я не верю».
Чаадаев, помнишь ли былое?
Давно ль с восторгом молодым
Я мыслил
имя роковое
Предать развалинам иным? //…Но в сердце, бурями смиренном,
Теперь и лень, и тишина,
И в умиленьи вдохновенном,
На камне,
дружбой освященном,
Пишу я наши
имена!
Он не касался «тайны сердца» несчастного Николая Павловича, не требовал от него во
имя дружбы, зачастую становящейся деспотической, откровенности в этом направлении, он, напротив, ловко лавировал, когда разговор касался тем, соприкасавшихся с недавно так мучительно пережитым им прошлым. Николай Павлович хорошо понимал и высоко ценил эту сердечную деликатность своего друга, а потому не только не уклонялся от беседы с ним, но с истинным удовольствием проводил в этой беседе целые вечера.
Неточные совпадения
Он наскоро выхлебнул чашку, отказался от второй и ушел опять за ворота в каком-то беспокойстве: явно было, что старика огорчало небрежение Печорина, и тем более, что он мне недавно говорил о своей с ним
дружбе и еще час тому назад был уверен, что он прибежит, как только услышит его
имя.
Впрочем, дело кончилось между ними самой тесной
дружбой: дядя лысый Пимен держал в конце деревни знаменитый кабак, которому
имя было «Акулька»; в этом заведенье видели их все часы дня.
— Если вы, cousin, дорожите немного моей
дружбой, — заговорила она, и голос у ней даже немного изменился, как будто дрожал, — и если вам что-нибудь значит быть здесь… видеть меня… то… не произносите
имени!
Кружок — да это пошлость и скука под
именем братства и
дружбы, сцепление недоразумений и притязаний под предлогом откровенности и участия; в кружке, благодаря праву каждого приятеля во всякое время и во всякий час запускать свои неумытые пальцы прямо во внутренность товарища, ни у кого нет чистого, нетронутого места на душе; в кружке поклоняются пустому краснобаю, самолюбивому умнику, довременному старику, носят на руках стихотворца бездарного, но с «затаенными» мыслями; в кружке молодые, семнадцатилетние малые хитро и мудрено толкуют о женщинах и любви, а перед женщинами молчат или говорят с ними, словно с книгой, — да и о чем говорят!
Старики были связаны давнею
дружбой, а молодежь помнила довольно громкое некогда
имя Максима Яценка, с которым связывались известные традиции.