Неточные совпадения
В «Страшном суде» Сикстинской капеллы, в этой Варфоломеевской ночи
на том свете, мы видим сына божия, идущего предводительствовать
казнями; он уже поднял руку… он даст знак, и
пойдут пытки, мученья, раздастся страшная труба, затрещит всемирное аутодафе; но — женщина-мать, трепещущая и всех скорбящая, прижалась в ужасе к нему и умоляет его о грешниках; глядя
на нее, может, он смягчится, забудет свое жестокое «женщина, что тебе до меня?» и не подаст знака.
Из газет Ашанин узнал, что все пятеро
шли на казнь с покорным равнодушием, обычным, впрочем, в такой стране, как Китай, где жизнь человеческая не очень-то ценится и нередко находится в зависимости от вопиющего произвола.
Малюта, говоря это, почти хрипел от бушевавшей в нем внутренней злобы. Видно было, что для него наступила такая решительная минута, когда не было иного выбора, как на самом деле
идти на казнь, или же добиться своей цели и заставить царя сделать по-своему.
— Поверь, князь, что, если царь не уважит твое челобитье, я сам выдам себя головою и спокойно
пойду на казнь и мученья, чтобы только не повредить тебе и княжне, которую я люблю больше жизни…
Неточные совпадения
Шум и визг от железных скобок и ржавых винтов разбудили
на другом конце города будочника, который, подняв свою алебарду, закричал спросонья что стало мочи: «Кто
идет?» — но, увидев, что никто не
шел, а слышалось только вдали дребезжанье, поймал у себя
на воротнике какого-то зверя и, подошед к фонарю,
казнил его тут же у себя
на ногте.
— Как я могу тебе в этом обещаться? — отвечал я. — Сам знаешь, не моя воля: велят
идти против тебя —
пойду, делать нечего. Ты теперь сам начальник; сам требуешь повиновения от своих.
На что это будет похоже, если я от службы откажусь, когда служба моя понадобится? Голова моя в твоей власти: отпустишь меня — спасибо;
казнишь — бог тебе судья; а я сказал тебе правду.
— Ах, да… Говорят, — Карповича не
казнят, а
пошлют на каторгу. Я была во Пскове в тот день, когда он стрелял, а когда воротилась в Петербург, об этом уже не говорили. Ой, Клим, как там живут, в Петербурге!
— Боже мой, если б я знал, что дело
идет об Обломове, мучился ли бы я так! — сказал он, глядя
на нее так ласково, с такою доверчивостью, как будто у ней не было этого ужасного прошедшего.
На сердце у ней так повеселело, стало празднично. Ей было легко. Ей стало ясно, что она стыдилась его одного, а он не
казнит ее, не бежит! Что ей за дело до суда целого света!
Свершилась
казнь. Народ беспечный //
Идет, рассыпавшись, домой // И про свои работы вечны // Уже толкует меж собой. // Пустеет поле понемногу. // Тогда чрез пеструю дорогу // Перебежали две жены. // Утомлены, запылены, // Они, казалось, к месту
казни // Спешили, полные боязни. // «Уж поздно», — кто-то им сказал // И в поле перстом указал. // Там роковой намост ломали, // Молился в черных ризах поп, // И
на телегу подымали // Два казака дубовый гроб.