Неточные совпадения
Он говорил колодникам в пересыльном остроге на Воробьевых горах: «
Гражданский закон вас осудил и гонит, а церковь гонится за вами, хочет сказать еще слово, еще помолиться об вас и благословить на путь». Потом, утешая их, он прибавлял, что «они, наказанные, покончили с своим прошедшим, что им предстоит новая жизнь, в то время как между другими (вероятно, других, кроме
чиновников, не было налицо) есть ещё большие преступники», и он ставил в пример разбойника, распятого вместе с Христом.
Пермский полицмейстер принадлежал к особому типу военно-гражданских
чиновников. Это люди, которым посчастливилось в военной службе как-нибудь наткнуться на штык или подвернуться под пулю, за это им даются преимущественно места городничих, экзекуторов.
Сенат, с тою возмутительной несправедливостью, с которой постоянно судит дела высших
чиновников, выгородил Пестеля, а Трескина, тобольского
гражданского губернатора, лишив чинов и дворянства, сослал куда-то на житье. Пестель был только отрешен от службы.
Огромные расстояния спасают крестьян от частого сношения с ними; деньги спасают купцов, которые в Сибири презирают
чиновников и, наружно уступая им, принимают их за то, что они есть — за своих приказчиков по
гражданским делам.
Чиновники знают только
гражданские и уголовные дела, купец считает делом одну торговлю, военные называют делом шагать по-журавлиному и вооружаться с ног до головы в мирное время.
Дуэли, конечно, между ними не происходило, потому что все были
гражданские чиновники, но зато один другому старался напакостить, где было можно, что, как известно, подчас бывает тяжелее всякой дуэли.
По уничтожении инспекторского департамента гражданского ведомства, ваше превосходительство поступили в комитет призрения
гражданских чиновников, где прохождение вашей службы простиралось до восьми лет.
Гостиница эта была надежда и отчаяние всех мелких
гражданских чиновников в NN, утешительница в скорбях и место разгула в радостях; направо от входа, вечно на одном месте, стоял бесстрастный хозяин за конторкой и перед ним его приказчик в белой рубашке, с окладистой бородой и с отчаянным пробором против левого глаза; в этой конторке хоронилось, в первые числа месяца, больше половины жалованья, полученного всеми столоначальниками, их помощниками и помощниками их помощников (секретари редко ходили, по крайней мере, на свой счет; с секретарства у чиновников к страсти получать присовокупляется страсть хранить, — они делаются консерваторами).
Между тем как он с любопытством все рассматривал, отворилась боковая дверь, прежде им не замеченная, и вошло множество маленьких людей, ростом не более как с пол-аршина, в нарядных разноцветных платьях. Вид их был важен: иные по одеянию казались военными, другие —
гражданскими чиновниками. На всех были круглые с перьями шляпы наподобие испанских. Они не замечали Алеши, прохаживались чинно по комнатам и громко между собою говорили, но он не мог понять, что они говорили.
Неточные совпадения
Но так как все же он был человек военный, стало быть, не знал всех тонкостей
гражданских проделок, то чрез несколько времени, посредством правдивой наружности и уменья подделаться ко всему, втерлись к нему в милость другие
чиновники, и генерал скоро очутился в руках еще больших мошенников, которых он вовсе не почитал такими; даже был доволен, что выбрал наконец людей как следует, и хвастался не в шутку тонким уменьем различать способности.
Чиновники были отставлены от должности; дома
гражданской архитектуры поступили в казну и обращены были на разные богоугодные заведения и школы для кантонистов, [Кантонисты — солдатские сыновья, с самого рождения определенные в военное ведомство.] все распушено было в пух, и Чичиков более других.
В то время, когда Самосвистов подвизался в лице воина, юрисконсульт произвел чудеса на
гражданском поприще: губернатору дал знать стороною, что прокурор на него пишет донос; жандармскому
чиновнику дал знать, <что> секретно проживающий
чиновник пишет на него доносы; секретно проживавшего
чиновника уверил, что есть еще секретнейший
чиновник, который на него доносит, — и всех привел в такое положение, что к нему должны были обратиться за советами.
Репутация солидности не только не спасала, а вела к тому, что организаторы движения настойчиво пытались привлечь Самгина к «живому и необходимому делу воспитания
гражданских чувств в будущих
чиновниках», — как убеждал его, знакомый еще по Петербургу, рябой, заикавшийся Попов; он, видимо, совершенно посвятил себя этому делу.
— Любить ростовщика, ханжу, ворующего или тупоумного
чиновника — слышите? Что вы это? И видно, что вы не занимаетесь литературой! — горячился Пенкин. — Нет, их надо карать, извергнуть из
гражданской среды, из общества…