Неточные совпадения
Внутренний результат дум о «ложном положении» был довольно сходен с тем, который я вывел из
разговоров двух нянюшек. Я чувствовал себя свободнее от общества, которого вовсе не знал, чувствовал, что, в сущности, я оставлен на собственные свои силы, и с несколько детской заносчивостью думал, что покажу себя Алексею Николаевичу с товарищами.
Князь Ливен оставил Полежаева в зале, где дожидались несколько придворных и других высших чиновников, несмотря на то, что был шестой час утра, — и пошел во
внутренние комнаты. Придворные вообразили себе, что молодой человек чем-нибудь отличился, и тотчас вступили с ним в
разговор. Какой-то сенатор предложил ему давать уроки сыну.
Я пошел к интенданту (из иезуитов) и, заметив ему, что это совершеннейшая роскошь высылать человека, который сам едет и у которого визированный пасс в кармане, — спросил его, в чем дело? Он уверял, что сам так же удивлен, как я, что мера взята министром
внутренних дел, даже без предварительного сношения с ним. При этом он был до того учтив, что у меня не осталось никакого сомнения, что все это напакостил он. Я написал
разговор мой с ним известному депутату оппозиции Лоренцо Валерио и уехал в Париж.
Неточные совпадения
Она не дослушала, отошла прочь, села возле Грушницкого, и между ними начался какой-то сентиментальный
разговор: кажется, княжна отвечала на его мудрые фразы довольно рассеянно и неудачно, хотя старалась показать, что слушает его со вниманием, потому что он иногда смотрел на нее с удивлением, стараясь угадать причину
внутреннего волнения, изображавшегося иногда в ее беспокойном взгляде…
Из
внутренних комнат долетали звуки громкого
разговора и смеха: у князя, кроме камер-юнкера гостя, были и еще посетители.
При этом была, конечно, и робость, и
внутренний стыд за эту робость, так что немудрено, что
разговор ее был неровен — то гневлив, то презрителен и усиленно груб, то вдруг звучала искренняя сердечная нотка самоосуждения, самообвинения.
Все
разговоры их ведутся на эту тему и не исчерпаются никогда, потому что они всецело сосредоточились в испуге, и никакие влияния, ни внешние, ни
внутренние, не могут внести иные элементы в их скудное существование.
Разговоры наши, впрочем, не касались «знамени», ни вообще
внутренней политики, а вращались исключительно около кулинарных интересов.