Встарь бывала, как теперь в Турции, патриархальная, династическая любовь между помещиками и дворовыми. Нынче нет больше на Руси усердных слуг, преданных роду и племени своих господ. И это понятно. Помещик не верит в свою власть, не думает, что он будет отвечать за своих людей на Страшном судилище Христовом, а пользуется ею из выгоды. Слуга не верит в свою подчиненность и выносит насилие не как
кару божию, не как искус, — а просто оттого, что он беззащитен; сила солому ломит.
На другой день вечером был у нас жандармский генерал граф Комаровский; он рассказывал о
каре на Исаакиевской площади, о конногвардейской атаке, о смерти графа Милорадовича.
Отчего битва 14 декабря была именно на этой площади, отчего именно с пьедестала этой площади раздался первый крик русского освобождения, зачем
каре жалось к Петру I — награда ли это ему?.. или наказание? Четырнадцатое декабря 1825 было следствием дела, прерванного двадцать первого января 1725 года. Пушки Николая были равно обращены против возмущения и против статуи; жаль, что картечь не расстреляла медного Петра…
Только сила карающая должна на том остановиться; если она будет продолжать
кару, если она будет поминать старое, человек возмутится и сам начнет реабилитировать себя…