Неточные совпадения
Вскоре он совершенно перестал слушать
графа, только что окончившего какую-то пикантную
историю с известной артисткой и перешедшего к не менее пикантному приключению одной светской львицы, приключению, которое составляло злобу дня петербургских гостиных.
Отрывки из всей этой
истории еще проникли в сознание Федора Дмитриевича, а затем мысли его перенеслись на четыре года назад, тоже к беседе с этим же баловнем судьбы и людей,
графом Владимиром Петровичем Белавиным.
Если бы Караулов жил в Петербурге и имел хотя бы небольшое соприкосновение с представителями петербургского света, он узнал бы, что его друг
граф Владимир был недавний герой пикантной
истории, жертвой которой была одна молоденькая артистка, прямо с курсов пения попавшая в круговорот «веселящегося Петербурга». Ее звали Иреной.
Граф Владимир Петрович Белавин, наконец, кончил чуть ли не десятую пикантную
историю из жизни светского и полусветского Петербурга и тут только заметил, что на лице его друга далеко не выражается особого внимания и интереса ко всем его россказням.
Граф Владимир Петрович соглашался на все, лишь бы поскорей кончить эту глупую
историю.
Неточные совпадения
— Жульнические романы, как, примерно, «Рокамболь», «Фиакр номер 43» или «
Граф Монте-Кристо». А из русских писателей весьма увлекает
граф Сальяс, особенно забавен его роман «
Граф Тятин-Балтийский», — вещь, как знаете, историческая. Хотя у меня к
истории — равнодушие.
Я только думая, что можно бы изобразить все в той простоте и правде, как я теперь это вижу, и что
история мальчика, подобного мне, и людей, его окружающих, могла бы быть интереснее и умнее
графа Монте — Кристо.
Оказалось, что этот
граф даже и не
граф, а если и эмигрант действительно, то с какою-то темною и двусмысленною
историей.
Более всего ей нравится в романах длинная, хитро задуманная и ловко распутанная интрига, великолепные поединки, перед которыми виконт развязывает банты у своих башмаков в знак того, что он не намерен отступить ни на шаг от своей позиции, и после которых маркиз, проткнувши насквозь
графа, извиняется, что сделал отверстие в его прекрасном новом камзоле; кошельки, наполненные золотом, небрежно разбрасываемые налево и направо главными героями, любовные приключения и остроты Генриха IV, — словом, весь этот пряный, в золоте и кружевах, героизм прошедших столетий французской
истории.
— Нет, ты мне про женщин, пожалуйста, — отвечает, — не говори: из-за них-то тут все
истории и поднимаются, да и брать их неоткуда, а ты если мое дитя нянчить не согласишься, так я сейчас казаков позову и велю тебя связать да в полицию, а оттуда по пересылке отправят. Выбирай теперь, что тебе лучше: опять у своего
графа в саду на дорожке камни щелкать или мое дитя воспитывать?