Неточные совпадения
По дороге, идущей
к берегу, видны были следы ног, видимо, не
убитого: сапоги были подбиты большими гвоздями, поступь тяжелая, так как следы были сильно вдавлены в землю. Они
шли параллельно
к трупу и от трупа. Убийца, видимо,
шел от половинки и снова возвратился по направлению
к ней.
Для заседателя было ясно, что покойный был убит из ружья, что убийца, шедший от поселка, поджидал свою жертву на дороге, следовательно знал, что покойный должен
идти по ней, и выстрелил, подбежав
к нему спереди, почти в упор, а затем оттащил труп от дороги
к холму. Оставалось узнать, кто был убийцей и кто
убитый.
— Наверное сказать нельзя, обокраден ли
убитый, были ли с ним деньги и вещи, это знают Бог да ты, но по одежде он должен был принадлежать
к людям состоятельным и не мог иметь в кармане только мелочь, и, наконец, приехав на охоту в тайгу из
К., должен же он иметь какие-либо деньги, чтобы хоть вернуться обратно — их мы в избе на прииске Безымянных не нашли. Ты был в этой избе… Видели, как ты крадучись
шел оттуда, и узнали тебя… — с расстановкой сказал земский заседатель.
Неточные совпадения
Уходя
к своему полку, Тарас думал и не мог придумать, куда девался Андрий: полонили ли его вместе с другими и связали сонного? Только нет, не таков Андрий, чтобы отдался живым в плен. Между
убитыми козаками тоже не было его видно. Задумался крепко Тарас и
шел перед полком, не слыша, что его давно называл кто-то по имени.
Оба сидели рядом, грустные и
убитые, как бы после бури выброшенные на пустой берег одни. Он смотрел на Соню и чувствовал, как много на нем было ее любви, и странно, ему стало вдруг тяжело и больно, что его так любят. Да, это было странное и ужасное ощущение!
Идя к Соне, он чувствовал, что в ней вся его надежда и весь исход; он думал сложить хоть часть своих мук, и вдруг теперь, когда все сердце ее обратилось
к нему, он вдруг почувствовал и сознал, что он стал беспримерно несчастнее, чем был прежде.
— Не говори, не говори! — остановила его она. — Я опять, как на той неделе, буду целый день думать об этом и тосковать. Если в тебе погасла дружба
к нему, так из любви
к человеку ты должен нести эту заботу. Если ты устанешь, я одна
пойду и не выйду без него: он тронется моими просьбами; я чувствую, что я заплачу горько, если увижу его
убитого, мертвого! Может быть, слезы…
Она все колола его легкими сарказмами за праздно
убитые годы, изрекала суровый приговор, казнила его апатию глубже, действительнее, нежели Штольц; потом, по мере сближения с ним, от сарказмов над вялым и дряблым существованием Обломова она перешла
к деспотическому проявлению воли, отважно напомнила ему цель жизни и обязанностей и строго требовала движения, беспрестанно вызывала наружу его ум, то запутывая его в тонкий, жизненный, знакомый ей вопрос, то сама
шла к нему с вопросом о чем-нибудь неясном, не доступном ей.
Она, накинув на себя меховую кацавейку и накрыв голову косынкой, молча сделала ему знак
идти за собой и повела его в сад. Там, сидя на скамье Веры, она два часа говорила с ним и потом воротилась, глядя себе под ноги, домой, а он, не зашедши
к ней, точно
убитый, отправился
к себе, велел камердинеру уложиться,
послал за почтовыми лошадьми и уехал в свою деревню, куда несколько лет не заглядывал.