Неточные совпадения
— Все для письма я вам доставлю сейчас, — ответила надзирательница, — но должна вас предупредить, что все письма, исключая писем к адвокату, должны быть распечатанными, так как их до отправки читает директриса тюрьмы. Только к адвокатам письма не читаются… Что же касается
хороших адвокатов, то я могу назвать вам их несколько: Янсен, Фрик, сенатор Робер, Стоккарт, — все это знаменитости, но кто из них
лучше, трудно сказать… Я
знаю только, что берут они очень дорого и говорят на суде очень красноречиво.
— Прошу тебя не оскорблять моих друзей, я их
знал раньше и
лучше, чем ты…
— Я посоветовал бы вам не вмешиваться в это дело самим.
Лучше всего передать его
хорошему человеку сыскной полиции. Через час вы будете
знать, в чем дело… Мы сейчас это устроим, идем, Иван Корнильевич!
— Ах, как ты мне надоедаешь, Люба! — воскликнул он. — Целыми днями ты изводишь меня то своей любовью, то хныканьем. Ну да, я обещал обвенчаться, но поверь, я
знаю, что делаю, и обвенчаюсь тогда, когда это действительно будет нужно, учить тебе меня нечего…
Лучше ступай готовиться к отъезду… Поезд уходит через час.
— Отчего же, можно… Но
лучше сделать это, так как ты тогда сразу покоришь и ее, и его в свою пользу… Иначе дело может разыграться иначе и, кто
знает, что ты не начнешь путаться на вторичном допросе, и, в конце концов, следователь тебя так прижмет к стене, что ты принужден будешь сознаться…
«Да и этот-то не
лучше их… Все одна шайка… Но граф мне нужен… Он много
знает… Он опасен. А этот Савин. Ведь это тоже связь с прошлым… Это возмездие…» — неслось в голове старика Алфимова.
— Я полагаю, графиня, что в Петербурге никого не найдется, кто бы решился вас осудить за это… Слишком хорошо
знали вашу жизнь с графом или,
лучше сказать, слишком хорошо
знали его жизнь…
— Нет-с, не уйду я от вас, — начал он, — и потому именно, что
знаю вас лучше, чем вы знаете самое себя: вам тяжелее будет, чем мне, если мы расстанемся с вами навсегда.
Лушин, насмешливый, цинический на словах доктор,
знал ее лучше всех — и любил ее больше всех, хотя бранил ее за глаза и в глаза.
— Нет, нет, дорогой мой: я
знаю вас лучше, чем вы сами. Я уж давно приглядываюсь к вам — и вижу: нужно, чтобы об руку с вами в жизни шел кто-нибудь, уж долгие годы изучавший жизнь…
Со временем я
узнала его лучше, короче. Он был добрейший, достойнейший человек, наилучший из всех, которых мне встречать удавалось. Матушка его весьма уважала. Потом он и для меня был лучшим из друзей, — разумеется, после матушки.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все,
знаете,
лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я не
знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь
знать, что такое
хорошие правила и солидность в поступках.
Городничий (робея).Извините, я, право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда
хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые и поведения
хорошего. Я уж не
знаю, откуда он берет такую. А если что не так, то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую квартиру.
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем
лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не
знает.
Марья Антоновна. Вы всё эдакое говорите… Я бы вас попросила, чтоб вы мне написали
лучше на память какие-нибудь стишки в альбом. Вы, верно, их
знаете много.