Бабка любила лечиться и часто ездила в больницу, где говорила, что ей не семьдесят, а
пятьдесят восемь лет; она полагала, что если доктор узнает ее настоящие годы, то не станет ее лечить и скажет, что ей впору умирать, а не лечиться.
Сделанная корона поражала своим богатством: в ней находилось
пятьдесят восемь одних крупных бриллиантов, большого жемчуга семьдесят пять штук; вообще корона оценивалась тогда знатоками в два миллиона рублей.
— Хорошие дела, — отвечала Марья Дмитриевна: —
пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. — И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что́ он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым Наташа хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Неточные совпадения
— Вот смотрите, в этом месте уже начинаются его земли, — говорил Платонов, указывая на поля. — Вы увидите тотчас отличье от других. Кучер, здесь возьмешь дорогу налево. Видите ли этот молодник-лес? Это — сеяный. У другого в пятнадцать лет не поднялся <бы> так, а у него в
восемь вырос. Смотрите, вот лес и кончился. Начались уже хлеба; а через
пятьдесят десятин опять будет лес, тоже сеяный, а там опять. Смотрите на хлеба, во сколько раз они гуще, чем у другого.
Ну-с, итак:
восемь гривен картуз, два рубля двадцать пять прочее одеяние, итого три рубля пять копеек; рубль
пятьдесят сапоги — потому что уж очень хорошие, — итого четыре рубля
пятьдесят пять копеек, да пять рублей все белье — оптом сторговались, — итого ровно девять рублей
пятьдесят пять копеек.
— Вот-с, в контракте сказано, что на ваш счет, — сказал Иван Матвеевич, издали показывая пальцем в бумаге, где это сказано. — Тысячу триста
пятьдесят четыре рубля двадцать
восемь копеек ассигнациями всего-с! — кротко заключил он, спрятав обе руки с контрактом назади.
— Еще за окраску потолка и дверей, за переделку окон в кухне, за новые пробои к дверям — сто
пятьдесят четыре рубля двадцать
восемь копеек ассигнациями.
Наконец, при свете зарева, как при огненном столпе израильтян, мы, часов в
восемь вечера, завидели силуэты судов, различили наш транспорт и стали саженях в
пятидесяти от него на якорь.