Неточные совпадения
Правда, что защитнику разрешается рассматривать документы и все относящиеся к
делу во всякое время и брать из него копии, но все-таки такое сокрытие от
обвиняемого подробностей следствия крайне неправильно и неблагоприятно для интересов
обвиняемого.
За несколько
дней перед этим в нескольких брюссельских газетах появились коротенькие заметки, извещавшие публику, что в такой-то
день назначено к слушанию в суде исправительной полиции
дело о маркизе Сансак де Траверсе, он же Савин, и его любовнице Мадлен де Межен, причем, конечно, не было забыто прибавление разных пикантных подробностей о личностях
обвиняемых, а также говорилось, что по распоряжению судебных властей
дело это, ввиду его интереса, будет разбираться в большом зале суда и что публика будет допускаться только по билетам.
«Рассмотрев
дело русского подданного Николая Савина, именующего себя маркизом Сансаком де Траверсе и французской гражданки Мадлен де Межен,
обвиняемых: первый в проживании под чужим именем и оба в оскорблении на словах и в действии полицейских властей и в неповиновении сим властям, — брюссельский суд исправительной полиции определил: Николая Савина подвергнуть заключению в тюрьме сроком на семь месяцев и штрафу в пятьсот франков, а Мадлен де Межен подвергнуть тюремному заключению на два месяца и штрафу в двести франков, обоих же по отбытии наказания отвезти за границу, с запрещением возвращения и проживания в пределах Бельгийского королевства в продолжение одного года.
С жилицей Сиротининой Елизаветой Петровной Дубянской случился страшный нервный припадок в окружном суде при разбирательстве
дела Алферова, которого защищал Долинский. Лубянская была свидетельницей по этому
делу, и оправдательный вердикт, вынесенный присяжными заседателями
обвиняемому, произвел на нее потрясающее впечатление.
Интерес сосредоточился на свидетелях защиты, перед которыми
обвиняемый дал пространное объяснение о встрече в саду в Серединском с Настей, исчезнувшей из дома за несколько
дней до пожара и, видимо, впавшей в безумие.
Свидетели защиты подтвердили рассказ
обвиняемого об исчезновении Насти и то, что она была последнее время «не в себе», и выразили убеждение, что пожар дома села Серединского был
делом ее безумных рук.
В виду этой крайней несправедливости во взглядах нашего общества было бы необходимо более гуманное и осторожное отношение судебных властей при возбуждении уголовных
дел, а тем более аресте
обвиняемых до суда.
Недаром в Англии и Швейцарии заключение до суда зависит не от следователей и прокуроров, а от присяжных, пред которыми должен предстать каждый
обвиняемый не позже восьми
дней по его аресте.
Перед ними не разбирается
дело по существу, а только выясняются причины задержания
обвиняемого, вескость улик и положение его в обществе, что главным образом и руководит присяжными при принятии этой или другой меры пресечения
обвиняемому способов уклоняться от суда и следствия.
Это вмешательство присяжных, то есть людей беспристрастных, не профессиональных юристов, в участь
обвиняемого с самого начала возбуждения уголовного
дела — бесспорно, самое правильное и гуманное применение суда совести.
Несмотря на многолетнее служение слепой, нелицеприятной и строгой Фемиде, в его сердце не были порваны человеческие струны. Ему не представлялся
обвиняемый в форме отношения за известным номером в папке с синей оберткой, на которой напечатано слово «
Дело». Он всегда видел в нем человека, старался заглянуть к нему в душу, расшевелить его совесть, нравственно на него воздействовать.
На другой же
день после первого допроса
обвиняемого судебный следователь вызвал к себе для допроса обоих Алфимовых, назначив, однако, им разные
дни.
Утром она имела первое свидание с Дмитрием Павловичем Сиротининым, любезно разрешенное ей, в качестве невесты
обвиняемого, судебным следователем, которому она, хотя и не официально, не в форме показания, успела высказать все, что у нее было на душе по поводу
дела Сиротинина.
Таким образом, ничего обличающего
обвиняемого, как это было в других
делах, из беседы заключенного с посетителями начальство ожидать не могло.
— Это вполне соответствует моим обязанностям, — сказал тот, — притом же разъяснение этого
дела меня самого крайне интересовало… Я с самого начала видел в нем нечто загадочное, но обстоятельства сложились так, что я был бессилен что-либо сделать для
обвиняемого.
Неточные совпадения
— Ты — глуп, Дронов, — возразил Тагильский, как будто трезвея, и, ударяя ладонью по ручке кресла, продолжал: — Если рядом со средневековым процессом об убийстве евреями воришки Ющинского, убитого наверняка воровкой Чеберяковой, поставить на суде
дело по убийству Зотовой и привлечь к нему сначала в качестве свидетеля прокурора, зятя губернатора, — р-ручаюсь, что означенный свидетель превратился бы в
обвиняемого…
Но что понапрасну бросать еще один слабый камень в зло, в которое брошена бесполезно тысяча? Не странно ли:
дело так ясно, что и спору не подлежит;
обвиняемая сторона молчит, сознавая преступление, и суд изречен, а приговора исполнить некому!
— Не виновата я ни в чем, — бойко и твердо заговорила
обвиняемая. — Я и в номер не входила… А как эта паскуда вошла, так она и сделала
дело.
Когда подписан был протокол, Николай Парфенович торжественно обратился к
обвиняемому и прочел ему «Постановление», гласившее, что такого-то года и такого-то
дня, там-то, судебный следователь такого-то окружного суда, допросив такого-то (то есть Митю) в качестве
обвиняемого в том-то и в том-то (все вины были тщательно прописаны) и принимая во внимание, что
обвиняемый, не признавая себя виновным во взводимых на него преступлениях, ничего в оправдание свое не представил, а между тем свидетели (такие-то) и обстоятельства (такие-то) его вполне уличают, руководствуясь такими-то и такими-то статьями «Уложения о наказаниях» и т. д., постановил: для пресечения такому-то (Мите) способов уклониться от следствия и суда, заключить его в такой-то тюремный замок, о чем
обвиняемому объявить, а копию сего постановления товарищу прокурора сообщить и т. д., и т. д.
У братьев жизнь была рассчитана по
дням, часам и минутам. Они были почти однолетки, один брюнет с темной окладистой бородкой, другой посветлее и с проседью. Старший давал деньги в рост за огромные проценты. В суде было
дело Никифорова и Федора Стрельцова,
обвиняемого первым в лихоимстве: брал по сорок процентов!