Неточные совпадения
Случайная
встреча с Верой Семеновной Усовой, роль, которую Николай Герасимович сыграл относительно этой девочки-ребенка на вечере у ее матери, плохо скрытое едва вышедшей из подростка
девочкой увлечение им, ее спасителем от этих наглых светских хлыщей разного возраста — все это создало в уме Савина целую перспективу нового романа, героиня которого была наделена им всеми возможными и невозможными для женщины качествами.
— Вот что, Мая! — с деловым видом проговорил Юрик,
встречая девочку на пороге дома. — Папа и Лидочка с няней уехали в город, а к нам приедет сегодня новый учитель. Вот мы и решили подшутить над ним на первых же порах и поставить его в тупик. А ты должна помочь нам в этом. Слушай… — И Юрка, наклонившись к уху девочки, зашептал ей что-то, отчего Мая так и покатилась со смеху.
Неточные совпадения
Показалось ему вдруг тоже, что ужасно ему теперь отвратительно проходить мимо той скамейки, на которой он тогда, по уходе
девочки, сидел и раздумывал, и ужасно тоже будет тяжело
встретить опять того усача, которому он тогда дал двугривенный: «Черт его возьми!»
Между тем Николай Петрович тоже проснулся и отправился к Аркадию, которого застал одетым. Отец и сын вышли на террасу, под навес маркизы; возле перил, на столе, между большими букетами сирени, уже кипел самовар. Явилась
девочка, та самая, которая накануне первая
встретила приезжих на крыльце, и тонким голосом проговорила:
Толпа дворовых не высыпала на крыльцо
встречать господ; показалась всего одна
девочка лет двенадцати, а вслед за ней вышел из дому молодой парень, очень похожий на Петра, одетый в серую ливрейную куртку [Ливрейная куртка — короткая ливрея, повседневная одежда молодого слуги.] с белыми гербовыми пуговицами, слуга Павла Петровича Кирсанова.
Нотариус не внушал доверия, и Самгин подумал, что следует посоветоваться с Дроновым, — этот, наверное, знает, как продают дома. В доме Варвары его
встретила еще неприятность: парадную дверь открыла
девочка подросток — черненькая, остроносая и почему-то с радостью, весело закричала:
Он изумился смелости, независимости мысли, желания и этой свободе речи. Перед ним была не
девочка, прячущаяся от него от робости, как казалось ему, от страха за свое самолюбие при неравной
встрече умов, понятий, образований. Это новое лицо, новая Вера!