Какая благодетельная
вещь сон для несчастных заключенных. Во время сна они не только отдыхают телом и душой, но и забывают все свои несчастия, все, что их мучает, главное, то ужасное положение, в котором они находятся.
— Трескотня риторическая! — проговорил мой бедный друг тоном наставника, — а есть хорошие места. Я, брат, без тебя сам попытался в поэзию пуститься и начал одно стихотворение: «Кубок жизни» — ничего не вышло! Наше дело, брат, сочувствовать, не творить… Однако я что-то устал; сосну-ка я маленько — как ты полагаешь? Экая славная
вещь сон, подумаешь! Вся жизнь наша — сон, и лучшее в ней опять-таки сон.
Заготовила было Фленушка сон-траву подложить под подушку Василью Борисычу — пусть бы приснился ему
вещий сон, пусть бы узнал он судьбу свою, увидал бы во сне свою суженую… Бросила липкий цветок — не надо… Наяву все узнано, не во сне все угадано…
Может быть, и высокое мрачное здание, и бело-зеленые девочки — только сон,
вещий сон прежней вольной, свободной Нины Израэл?
Одновременно с этой сценой из дворца исчез красивый камергер императрицы Монс де ла Кроа. Его казнили вскоре, как потом узнала Елизавета Петровна. Все стало ясно для нее. Отец с матерью, однако, примирились. И это примирение предсказал Екатерине
вещий сон.
Неточные совпадения
Ну, конечно, бабушкин
сон рассказывает, врет, как лошадь, потому я этого Душкина знаю, сам он закладчик и краденое прячет, и тридцатирублевую
вещь не для того, чтоб «преставить», у Миколая подтибрил.
Правда, он и не рассчитывал на
вещи; он думал, что будут одни только деньги, а потому и не приготовил заранее места, — «но теперь-то, теперь чему я рад? — думал он. — Разве так прячут? Подлинно разум меня оставляет!» В изнеможении сел он на диван, и тотчас же нестерпимый озноб снова затряс его. Машинально потащил он лежавшее подле, на стуле, бывшее его студенческое зимнее пальто, теплое, но уже почти в лохмотьях, накрылся им, и
сон и бред опять разом охватили его. Он забылся.
Под успокоительным и твердым словом мужа, в безграничном доверии к нему отдыхала Ольга и от своей загадочной, не всем знакомой грусти, и от
вещих и грозных
снов будущего, шла бодро вперед.
Встает он в семь часов, читает, носит куда-то книги. На лице ни
сна, ни усталости, ни скуки. На нем появились даже краски, в глазах блеск, что-то вроде отваги или, по крайней мере, самоуверенности. Халата не видать на нем: Тарантьев увез его с собой к куме с прочими
вещами.
Как тысячи
вещей припоминаются иногда бессознательно, даже когда казнить везут… во
сне припомнился.