Фон-Ферзен почти с ненавистью посмотрел на говорившего. В зале раздался недовольный ропот, но к
чести рыцарей надо все-таки сказать, некоторые, хотя немногие, присоединились к мнению Бернгарда.
Неточные совпадения
— Хоть жизнь, — отвечал
рыцарь, протягивая ей руку, — но помните, что только одна ваша безопасность, которую я оберегаю, как свою
честь, вынудили меня — не забыть о вас, о нет, а лишь не видеть несколько дней, и этим я сам жестоко наказал себя, так что наказание ваше, какое бы ни было, будет для меня наградою.
Почти все окна замка горели огнями, из них слышался какой-то гул, звон посуды и говор. Фон-Ферзен встречал все новых и новых гостей,
рыцарей — своих союзников. Печальный юноша поднял взор свой к одному из верхних окон, задернутых двумя сборчатыми полосами занавесок, за которыми, как ему казалось, промелькнула знакомая ему фигура.
— Посмотрите, камень шевелится, я как будто вижу посинелое лицо мертвеца и закатившиеся полуоткрытые глаза его! Прощайте. По
чести скажу вам: мне не хочется попасть в его костяные объятия, а в особенности он не любит
рыцарей. Помните условие, а за Гритлихом послал я смерть неминуемую; его подстерегут на дороге, лозунг наш «форвертс» [Вперед.].
Фон Ферзен почти с ненавистью посмотрел на говорившего. В зале раздался недовольный ропот, но к
чести рыцарей надо все-таки сказать, некоторые, хоть и немногие, присоединились к мнению Бернгарда.
Неточные совпадения
Теперь он тешил себя заранее мыслью, как он явится с двумя сыновьями своими на Сечь и скажет: «Вот посмотрите, каких я молодцов привел к вам!»; как представит их всем старым, закаленным в битвах товарищам; как поглядит на первые подвиги их в ратной науке и бражничестве, которое
почитал тоже одним из главных достоинств
рыцаря.
Да-с, я
рыцарь чести, а в Петре Александровиче — прищемленное самолюбие и ничего больше.
— А вы и не знали! — подмигнул ему Митя, насмешливо и злобно улыбнувшись. — А что, коль не скажу? От кого тогда узнать? Знали ведь о знаках-то покойник, я да Смердяков, вот и все, да еще небо знало, да оно ведь вам не скажет. А фактик-то любопытный, черт знает что на нем можно соорудить, ха-ха! Утешьтесь, господа, открою, глупости у вас на уме. Не знаете вы, с кем имеете дело! Вы имеете дело с таким подсудимым, который сам на себя показывает, во вред себе показывает! Да-с, ибо я
рыцарь чести, а вы — нет!
Позвольте, отец игумен, я хоть и шут и представляюсь шутом, но я
рыцарь чести и хочу высказать.
Рыцарь был страшная невежда, драчун, бретер, разбойник и монах, пьяница и пиетист, но он был во всем открыт и откровенен, к тому же он всегда готов был лечь костьми за то, что считал правым; у него было свое нравственное уложение, свой кодекс
чести, очень произвольный, но от которого он не отступал без утраты собственного уважения или уважения равных.