Неточные совпадения
Посредине светлицы
стоял высокий средних лет мужчина, с открытым, добродушным лицом, в камлотовой однорядке, застегнутой шелковыми шнурками и перехваченной казыблатским [Персидским.] кушаком, за которым заткнут был кинжал. Широкий меч в ножнах из буйволовой кожи,
на кольчатой цепочке, мотался у него сбоку, когда он отряхивал свою мокрую шапку с рысьей
опушкой.
На ногах его были надеты сапоги с несколько загнутыми кверху носками;
на мизинце правой руки висела нагайка.
Разжалованный барон вскочил на ноги и быстрым шагом пошел в область дыма, где была его рота. Полторацкому подали его маленького каракового кабардинца, он сел на него и, выстроив роту, повел ее к цепи по направлению выстрелов. Цепь
стояла на опушке леса перед спускающейся голой балкой. Ветер тянул на лес, и не только спуск балки, но и та сторона ее были ясно видны.
Догорел мой дом раньше, чем угасло возмущение моё. Я всё
стою на опушке рощи, прислонясь к дереву, и веду мой спор, а белое Ольгино лицо мелькает предо мной, в слезах, в горе.
Неточные совпадения
Идешь вдоль
опушки, глядишь за собакой, а между тем любимые образы, любимые лица, мертвые и живые, приходят
на память, давным-давно заснувшие впечатления неожиданно просыпаются; воображенье реет и носится, как птица, и все так ясно движется и
стоит перед глазами.
На опушке леса
стояла старая развалившаяся фанза.
В нескольких верстах от Вяземы князя Голицына дожидался васильевский староста, верхом,
на опушке леса, и провожал проселком. В селе, у господского дома, к которому вела длинная липовая аллея, встречал священник, его жена, причетники, дворовые, несколько крестьян и дурак Пронька, который один чувствовал человеческое достоинство, не снимал засаленной шляпы, улыбался,
стоя несколько поодаль, и давал стречка, как только кто-нибудь из городских хотел подойти к нему.
Чем ранее начинаются палы, тем они менее опасны, ибо
опушки лесов еще сыры,
на низменных местах
стоят лужи, а в лесах лежат сувои снега.
Дни
стояли невыносимо жаркие. От последнего села, где Туберозов ночевал, до города оставалось ехать около пятидесяти верст. Протопоп, не рано выехав, успел сделать едва половину этого пути, как наступил жар неодолимый: бедные бурые коньки его мылились, потели и были жалки. Туберозов решил остановиться
на покорм и последний отдых: он не хотел заезжать никуда
на постоялый двор, а, вспомнив очень хорошее место у
опушки леса, в так называемом «Корольковом верху», решился там и остановиться в холодке.