— Ишь, требует веча! Самого двора Ярославлева. Мы и так терпели его самовластие, а то отдать ему эти святилища прав наших. Это значит торжественно отречься от них! Новгород судится своим судом. Наш Ярославль Великий заповедывал хранить его!.. Месть Божия над нами, если мы этого не исполним! Московские триуны будут кичиться на наших местах и порешат
дела и властвовать над нами! Мы провидели это; все слуги — рабы московского князя — недруги нам. Кто за него, мы на того!
«Студенты буйствуют, студенты своевольничают », брюзжат седовласые столпы отечества (прямые столпы), и вот являются перед глазами публики декреты: впускать в университет только платящих (выражаясь прямее: душить невежеством массу); запретить всякие сходки (то есть, dividere et imperare, a как imperare [
Разделять и властвовать, а как властвовать… (лат.).], почувствуем впоследствии). Вот покуда два образчика нежности.
— Ишь, требует веча! Самого двора Ярославлева. Мы и так терпели его самовластие, а то отдать ему эти святилища прав наших. Это значит торжественно отречься от них! Новгород судится своим судом. Наш Ярослав Великий завещал хранить его!.. Месть Божья над нами, если мы этого не исполним! Московские тиуны будут кичиться на наших местах и решать
дела и властвовать над нами! Вот мы предвидели это; все слуги — рабы московского князя — недруги нам. Кто за него, мы на того!
Неточные совпадения
Задумчивость, ее подруга // От самых колыбельных
дней, // Теченье сельского досуга // Мечтами украшала ей. // Ее изнеженные пальцы // Не знали игл; склонясь на пяльцы, // Узором шелковым она // Не оживляла полотна. // Охоты
властвовать примета, // С послушной куклою дитя // Приготовляется шутя // К приличию, закону света, //
И важно повторяет ей // Уроки маменьки своей.
Мечтам
и годам нет возврата; // Не обновлю души моей… // Я вас люблю любовью брата //
И, может быть, еще нежней. // Послушайте ж меня без гнева: // Сменит не раз младая
дева // Мечтами легкие мечты; // Так деревцо свои листы // Меняет с каждою весною. // Так, видно, небом суждено. // Полюбите вы снова: но… // Учитесь
властвовать собою: // Не всякий вас, как я, поймет; // К беде неопытность ведет».
С тех пор, как мы оставили бранку женою боярина Никиты, до того
дня, когда мы встречаем ее вдовою, в течение целых пятнадцати лет, Марфа Андревна правила домом
и властвовала надо всем имением
и над своим старым мужем,
и никого этой властью не озлобила, никому ею не надокучила. Она не забирала власть, а власть самой ей давалась — власть шла к ней, как к «имущей власть».
Полней, полней!
и, сердцем возгоря, // Опять до
дна, до капли выпивайте! // Но за кого? о други, угадайте… // Ура, наш царь! так! выпьем за царя. // Он человек! им
властвует мгновенье. // Он раб молвы, сомнений
и страстей; // Простим ему неправое гоненье: // Он взял Париж, он основал лицей.
А между тем это совершается во всех странах со всеми людьми всякий
день, — совершается то, что несколько людей
властвуют над ста тысячами деревень
и лишают их свободы; кто бы поверил этому, если бы только слышал, а не видел это.