Неточные совпадения
Отъедайся, отливайся душа, ходи стена
на стену, али заломи
на бок шапку отороченную, крути ус богатырский, да заглядывайся
на красоточек в окошечки косящатые; затронул ли опять кто, отвечай огнем, да
копьем, да стрелами калеными; прослышал ли про караван ливонский, али чей-либо ненашенский — удальцы новгородские разом оскачат его, подстерегут и накинутся с быстротой соколиною раскупоривать
копьями добро, зашитое в кожи, а меж тем косят часто головы провожатых, как маковинки.
С правой стороны его стоял оседланный конь и бил копытами о землю, потряхивая и звеня сбруею; с левой — воткнуто было
копье,
на котором развевалась грива хвостного стального шишака; сам он был вооружен широким двуострым мечом, висевшим
на стальной цепочке, прикрепленной к кушаку, чугунные перчатки, крест-накрест сложенные, лежали
на его коленях; через плечо висел у него
на шнурке маленький серебряный рожок;
на обнаженную голову сидевшего лились лучи лунного света и полуосвещали черные кудри волос, скатившиеся
на воротник полукафтанья из буйволовой кожи; тяжелая кольчуга облегала его грудь.
— Слушай, Павел Фомич, — начал Семен, — грех тебе таиться от товарища, который мыкает с тобою жизнь заодно, готов наткнуться за тебя
на нож и
копье.
Ты знаешь, как чествуют имя мое, имя Назария, и доныне в Новгороде Великом, и в Пскове соседнем, и у латышей [Ливонцы — название того времени.] с тех пор, как зарубил я
на воротах Нейгаузена православный крест, даже самой Москве не неведом я, когда великий князь Иоанн припер ономнясь наш город
копьями да бердышами несметной своей рати, — я не последний подавал голос
на вече, хотя последний произнес его
на казнь славного изменника Упадыша — вечная ему память…
Поезд тянулся непрерывною полосою, и в нем, в одной из повозок, находился князь Стрига-Оболенский с своими гостями Назарием и Захарием. Не доезжая до высоких, настежь отворенных дворцовых ворот, все поезжане вышли из колымаг и возков и отправились пешком с непокрытыми головами к воротам, около которых по обеим сторонам стояли
на карауле дюжие копейщики, в светлых шишаках и крепких кольчугах, держа в руках иные бердыши, а иные —
копья.
— Заклепите его в кандалы и швырните
на расщипку
копий и мечей! — кричала в свою очередь Марфа, задыхаясь от злобы, своим челядинцам.
Не успел он договорить последние слова, как ловкий всадник успел уже увернуться от брошенного в него метательного
копья и так сильно ударил напавшего
на него рейтара тупым концом своего
копья, что тот упал навзничь и лежал неподвижно, так как железные доспехи мешали ему подняться.
— Врете, вы оба пьяны, стало быть, не разглядите, — заметил один из рейтаров, сам насилу держась
на ногах. — Это не колода и не зарезанный человек, а зверь. Дайте-ка я попробую его
копьем; коли подаст голос, мы узнаем, что это такое.
— Да что его спрашивать? Он наш,
на Руси родился, стало быть, должен любить с малолетства меч и
копье, а не бабье веретено. Разве иная земля охладила его ретивое, — с видимым неудовольствием заметил Димитрий.
Сначала подумали, что это был Пропалый с товарищами, но, вглядевшись, увидали, что это были ливонские рейтары, неприязненно направлявшие
на них свои
копья.
Было уже раннее утро. Солнце рассыпало свои яркие, но холодные лучи и играло ими
на граненых
копьях русских дружинников.
Копье вонзилось в бок железного рыцаря; Григорий, переломив
копье, оставил острие его в ране. Доннершварц зашатался, тихо вымолвил свою любимую поговорку и, свалившись с лошади, рухнул
на землю.
Неточные совпадения
— Нет, вы не хотите, может быть, встречаться со Стремовым? Пускай они с Алексеем Александровичем ломают
копья в комитете, это нас не касается. Но в свете это самый любезный человек, какого только я знаю, и страстный игрок в крокет. Вот вы увидите. И, несмотря
на смешное его положение старого влюбленного в Лизу, надо видеть, как он выпутывается из этого смешного положения! Он очень мил. Сафо Штольц вы не знаете? Это новый, совсем новый тон.
Не угощай и не потчевай никого, а веди себя лучше так, чтобы тебя угощали, а больше всего береги и
копи копейку: эта вещь надежнее всего
на свете.
Не успели оглянуться козаки, как уже увидели Степана Гуску, поднятого
на четыре
копья.
Нет, поднялась вся нация, ибо переполнилось терпение народа, — поднялась отмстить за посмеянье прав своих, за позорное унижение своих нравов, за оскорбление веры предков и святого обычая, за посрамление церквей, за бесчинства чужеземных панов, за угнетенье, за унию, за позорное владычество жидовства
на христианской земле — за все, что
копило и сугубило с давних времен суровую ненависть козаков.
А
на Остапа уже наскочило вдруг шестеро; но не в добрый час, видно, наскочило: с одного полетела голова, другой перевернулся, отступивши; угодило
копьем в ребро третьего; четвертый был поотважней, уклонился головой от пули, и попала в конскую грудь горячая пуля, — вздыбился бешеный конь, грянулся о землю и задавил под собою всадника.