Неточные совпадения
— Тебя любит народ. Как молитвы твои доступны слуху Всевышнего, так и увещевания на подвиги бранные воспламеняют сердце каждого новгородца против
врагов отчизны! — начала
было умилостивлять его Марфа.
Картина
была достойна великого художника: хитрый поляк с сверкающими злобною радостью глазами, с шершавой головой и смуглым лицом, оттененным длинными усами, казалось,
был олицетворением
врага и искусителя человечества, принимающего исповедь соблазненной им жертвы.
— Дети мои, — заговорил архиепископ тихим, ласковым голосом после некоторой паузы, обведя всех стоявших перед ним проницательным взглядом, — знаю, что дух и плоть —
враги между собою. Тесно добродетели уживаться в сем мире срочном, мире испытания, зато просторно
будет в будущем, безграничном. Не ропщите же, смиритесь: претерпевший до конца спасен
будет — глаголет Господь. Но вы сами возмущаете, богопротивники, братий своих и на долго ли раскаиваетесь?
— Если бы не измена Упадыша [Новгородский житель, тайный доброжелатель великого князя Иоанна, заколотивший 55 пушек своих земляков, за что
был мучительно казнен правителями Новгорода.] с его единомышленниками, брызнул бы на московитян такой огненный дождь, что сразу спалил бы их, а гордыня стены Новгорода окрасилась бы кровью новых
врагов и еще краше заалела бы.
Во что бы-то ни стало, избавлю земляков от домашних
врагов, уличу злых, накажу дерзких, а после сам скажу всем новгородцам: «Я виновник вашего счастья, покарайте меня!» И если голос мой заглохнет в криках обвинителей, пусть торговою казнью снимется с плеч голова моя — дело мое уже
будет сделано.
— Скройтесь отсюда! — грозно вскрикнула она. — Пустите нас, жен, на места свои: мы засядем в совет, мы
будем защищать вас от
врагов московских.
— Слушайте, чтобы после не раскаяться. Король польский хотел
быть заступником нашим, а вы, недостойные, не хотите признать и оценить его милостей. Он требует с нас дани менее Иоанна, обещает не притеснять нас и всегда стоять крепко за будущую отчину свою против Иоанна и всех
врагов Великого Новгорода.
— Да не одинаковая, — возразил Павел. — Кем я
был прежде — сознаюсь. А теперь, теперь ты сам, как злой
враг человеческий, перетолковываешь смысл моих слов, и отказываешь мне, грешному, в возможности раскаяния, в освобождении от тяжелого гнета души моей.
— Истинно, — сказал князь Стрига-Оболенский. —
Будем примером в кротости и терпении.
Враги наши сами устыдятся, и мы через это жару насыплем на главу их.
Через несколько дней
были посланы по всем городам московского княжества гонцы, или бирючи (их называли также кличаями), с грамотами, в которых объявлялось всем и каждому, кто обязывался носить оружие, собираться в стольный город Москву, чтобы оттуда вместе выступить на
врагов.
Все встречавшееся им трепетало перед ними, как перед лютейшими
врагами; по лесам, до тех пор непроходимым, гнали отнятый скот, везли продовольствие и
были веселы и сыты.
— Что мне до того? Тебя и всех старейшин Новгорода можно назвать детьми, потому что вы играете опасностью и страшитесь безделицы. Ты
был один из злейших
врагов моих, и я наказую тебя милостию моего прощения, — ласково положил руку Иоанн на плечо Кирилла.
— Что тут считаться, — сказал четвертый. — Никто из нашей братии, ливонцев, сколько ни колотил
врагов, оскомины на руках не набил. Но меня что-то все сильнее и сильнее пробирает дрожь. Разведем-ка огонь, веселее
пить будет.
— Стыдись спрашивать, много ли числом
врагов! — возразил Иван. — Мы не привыкли считать их. Узнай только где они! Теперь не трогайте же, отпустите его, — продолжал он. — Сохраните новгородское слово свято. Ведь он далеко не уйдет. Прощай, приятель, — обратился он к пленнику. — Если увидишь своих, то кланяйся им и скажи, что мы рады гостям и что у нас
есть чем угостить их; да не прогневались бы тогда, когда мы незваными гостями нагрянем к ним. В угоду или не в угоду, а рассчитывайся чем попало.
— Братцы, — отвечал Григорий, схватив их за руки, — если бы я
был ливонец и вы бы пришли со мной вести расчеты оружием, любо бы
было мне потешиться молодецкою забавою. Тогда, Бог весть, чья сторона перетянула бы! Или, к примеру сказать, когда бы я с вами давно
был однополчанином и мы пришли бы вместе сюда на
врагов, — не хвалюсь, а увидали бы вы сами, знаю ли я попятную.
— Мы с тобой всюду
поспеем, — отвечал Димитрий. — Пусть голос наш заглушают на дворище Ярославлевом — мы и не взглянем на этот муравейник. Нас много, молодец к молодцу, так наши мечи везде проложат себе дорожку. Усыплем ее телами
врагов наших и хотя тем потешим сердце, что это для отчизны. А широкобородые правители наши пусть толкуют про что знают, лишь бы нам не мешали.
— А почем знаешь, чего не ведаешь.
Быть может, он первый вышибет победу у
врага. Вишь как идет вперед, а по проторенной-то дорожке за ним всякому идти охотнее.
Меч его сверкал над головами
врагов, щит его
был перерублен, и он откинул его.
Простого народа, впрочем,
было немного — он от страха перед вступающими в город
врагами попрятался.
Сын Донского, действуя с необыкновенным благоразумием, соблюл целость Москвы, но уступил Смоленск и другие русские областва Витову и еще искал милости у ханов, а внук не мог противиться горсти татарских хищников и испил всю чашу стыда и горести на престоле, униженном его слабостью, и
был пленником в Казани, невольником в самой Москве, хотя и смирил наконец внутренних
врагов, но восстановлением уделов подвергнул великое княжество новым опасностям междоусобий.
Последствием
было то, что Россия, как независимая держава, величественно возвысила свою главу на границах Азии и Европы, сохраняя спокойствие внутри своих границ и не боясь внешних
врагов.
Неточные совпадения
«Скучаешь, видно, дяденька?» // — Нет, тут статья особая, // Не скука тут — война! // И сам, и люди вечером // Уйдут, а к Федосеичу // В каморку
враг: поборемся! // Борюсь я десять лет. // Как
выпьешь рюмку лишнюю, // Махорки как накуришься, // Как эта печь накалится // Да свечка нагорит — // Так тут устой… — // Я вспомнила // Про богатырство дедово: // «Ты, дядюшка, — сказала я, — // Должно
быть, богатырь».
"
Была в то время, — так начинает он свое повествование, — в одном из городских храмов картина, изображавшая мучения грешников в присутствии
врага рода человеческого.
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние
враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам
было как-то не по себе, так как о новом градоначальнике все еще не
было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
Яшенька, с своей стороны, учил, что сей мир, который мы думаем очима своима видети,
есть сонное некое видение, которое насылается на нас
врагом человечества, и что сами мы не более как странники, из лона исходящие и в оное же лоно входящие.
Париж
был взят;
враг человечества навсегда водворен на острове Св.