Неточные совпадения
Сумев внушить к себе искреннюю любовь своего венценосного супруга, она незаметно подчинила его своему благородному влиянию, и
царь, приблизив к себе иерея Сильвестра и Алексея Адашева,
начал тот славный период своего царствования, о котором
с восторгом говорят русские и иноземные летописцы, славный не только делами внешними, успехами войн, но и внутренними, продолжавшийся около шестнадцати лет, до самой смерти царицы Анастасии и удаления Сильвестра и Адашева по проискам врагов.
Вдруг, в
начале зимы 1564 года, Москва узнала, что
царь уезжает неизвестно куда со всеми своими ближними, дворянами, приказными и воинскими людьми, созванными поименно
с семействами из самых отдаленных городов.
После трапезы, к которой был приглашен и приезжий московский гость,
царь начал шутить
с своими любимцами, приказывая то и дело наполнять их чаши, как и чашу князя Василия, дорогим фряжским вином.
Неистовые, рассвирепевшие опричники, получив от своего не менее неистового начальника страшное приказание, освященное именем
царя, бросились на безоружные толпы народа и
начали убивать, не разбирая ни пола, ни возраста; сотни живых людей утонули в реке, брошенные туда извергами,
с привязанными на шею камнями или обезображенными трупами своих же сограждан.
Прошло несколько дней. На дворе стоял ноябрь в самом
начале. В Москве ожидали приезда
царя по случаю, как шли толки в народе, обручения красавицы-княжны Евпраксии Васильевны Прозоровской
с сыном казненного опального вельможи — молодым князем Воротынским, которому сам Иоанн обещал быть вместо отца.
— Мы не поверили оговору уличенного изменника, — снова
начал царь, — возвратили милость нашу князю Никите
с условием, чтобы он очистил себя на наших глазах, заставил бы замолкнуть в себе голос крови и, принеся братскую любовь в жертву любви к
царю и отечеству, собственноручно, на наших глазах, наказал бы изменника… Он принял наше условие… Так ли, князь Никита?
Неточные совпадения
— Да у него и не видно головы-то, все только живот,
начиная с цилиндра до сапог, — ответила женщина. — Смешно, что
царь — штатский, вроде купца, — говорила она. — И черное ведро на голове — чего-нибудь другое надо бы для важности, хоть камилавку, как протопопы носят, а то у нас полицеймейстер красивее одет.
Он даже
начал собирать «открытки» на политические темы; сначала их навязывала ему Сомова, затем он сам стал охотиться за ними, и скоро у него образовалась коллекция картинок, изображавших Финляндию, которая защищает конституцию от нападения двуглавого орла, русского мужика, который пашет землю в сопровождении
царя, генерала, попа, чиновника, купца, ученого и нищего, вооруженных ложками; «Один
с сошкой, семеро —
с ложкой», — подписано было под рисунком.
Рассказывая, старик бережно снял сюртучок, надел полосатый пиджак, похожий на женскую кофту, а затем
начал хвастаться сокровищами своими; показал Самгину серебряные,
с позолотой, ковши, один
царя Федора, другой — Алексея:
Орехова немедленно,
с точностью очевидца
начала рассказывать о кутеже сибирского мужика, о его хвастовстве близостью к семье
царя, о силе его влияния на царицу.
Вековые дубы, могучие кедры, черная береза, клен, аралия, ель, тополь, граб, пихта, лиственница и тис росли здесь в живописном беспорядке. Что-то особенное было в этом лесу. Внизу, под деревьями,
царил полумрак. Дерсу шел медленно и, по обыкновению, внимательно смотрел себе под ноги. Вдруг он остановился и, не спуская глаз
с какого-то предмета, стал снимать котомку, положил на землю ружье и сошки, бросил топор, затем лег на землю ничком и
начал кого-то о чем-то просить.