Кузьма Терентьев взял почтительностью и робостью, теми качествами еще не искушенного
жизнью юноши, которыми так дорожат зрелые девы, к числу которых принадлежала Фимка. Он при первом знакомстве едва сказал с нею несколько слов, но по восторженному выражению его глаз она поняла, что произвела на него впечатление, и в первый раз она была, казалось, довольна этим. Кузьма ей понравился.
Не нынче-завтра миллионер, на состояние которого разгорались зубы алчной Салтыковой, он невольно обратил на себя ее исключительное внимание, и к своему удивлению, она увидела, что этот, нетронутый
жизнью юноша, и без его миллиона представляет интерес в смысле любовного каприза.
Она думала, что еще ни одна женщина не была предметом его грез и мечтаний, а потому при мнении о себе, как о женщине, заранее трубила победу над нетронутым тлетворным дыханием
жизни юношей.
Неточные совпадения
Костя, ставший уже Константином Николаевичем и носивший фамилию Рачинского, сделался тоже высоким, статным
юношей, с черными, как смоль, волосами и большими, жгучими черными же глазами. Легкий пушок на верхней губе и части щек
юноши оттенял их белизну и свежесть, указывая на то, что
жизнь, в ее низменных, животных проявлениях, еще не успела дотронуться до него своим тлетворным крылом.
И вот теперь ему придется выслушать откровенную исповедь
юноши, еще совсем мальчика, который не замечен им во лжи, о внутренней стороне
жизни Дарьи Николаевны Салтыковой, о гнусностях и злодействах, которые она производит, и потерпевшим лицом этих действий является, наконец, ее приемыш. «Его превосходительство» был убежден, что услышит правдивый, искренний, ничем не прикрашенный рассказ. Внутренний голос подсказывал уме это. Знание характера Кости это подтверждало.
А мои итоги как романиста состояли тогда из четырех повествовательных вещей:"В путь-дорогу", куда вошла вся
жизнь юноши и молодого человека с 1853 по 1860 год, затем оставшихся недоконченными"Земских сил", где матерьялом служила тогдашняя обновляющаяся русская жизнь в провинции, в первые 60-е годы;"Жертва вечерняя" — вся дана петербургским нравам той же эпохи и повесть"По-американски", где фоном служила Москва средины 60-х годов.
Неточные совпадения
Неприлично автору, будучи давно уже мужем, воспитанному суровой внутренней
жизнью и свежительной трезвостью уединения, забываться подобно
юноше.
Меж ими всё рождало споры // И к размышлению влекло: // Племен минувших договоры, // Плоды наук, добро и зло, // И предрассудки вековые, // И гроба тайны роковые, // Судьба и
жизнь в свою чреду, — // Всё подвергалось их суду. // Поэт в жару своих суждений // Читал, забывшись, между тем // Отрывки северных поэм, // И снисходительный Евгений, // Хоть их не много понимал, // Прилежно
юноше внимал.
Остап и Андрий кинулись со всею пылкостию
юношей в это разгульное море и забыли вмиг и отцовский дом, и бурсу, и все, что волновало прежде душу, и предались новой
жизни.
— Золотую медаль вам, коллега! Ибо, сохранив
жизнь сего
юноши, вы премного способствовали усугублению ерундистики российской…
— Ты забыл, что я — неудавшаяся актриса. Я тебе прямо скажу: для меня
жизнь — театр, я — зритель. На сцене идет обозрение, revue, появляются, исчезают различно наряженные люди, которые — как ты сам часто говорил — хотят показать мне, тебе, друг другу свои таланты, свой внутренний мир. Я не знаю — насколько внутренний. Я думаю, что прав Кумов, — ты относишься к нему… барственно, небрежно, но это очень интересный
юноша. Это — человек для себя…