Неточные совпадения
Наступил сороковой
день со
смерти Николая Митрофанова. Кудиныч пришел сопровождать вдову и дочь на могилу покойного. Дарья Николаевна, видимо, никуда не собиралась, тогда как Правда Яковлевна уже надела на голову платок.
Не прошло и сорока
дней со
смерти матери, как молодая девушка, ставшая самостоятельной, зажила, как говорится, во всю.
И после полученного им рокового известия о
смерти герцогини Анны Леопольдовны, после
дней отчаяния, сменившихся
днями грусти, и, наконец,
днями постепенного успокоения, образ молодой женщины продолжал стоять перед ним с еще большей рельефностью, окруженный еще большею красотою внешнею и внутреннею, чтобы московские красавицы, обладающие теми же как она достоинствами, но гораздо, по его мнению, в меньших дозах, могли заставить заботиться его сердце.
— Да ничего… В дождь не хотела идти к отцу на могилу… Сороковой
день был, мать-то была, после
смерти отца, в вступлении ума…
Он имел основание подозревать свою жену в желании
смерти тетушки именно в эти
дни, хотя старушка, почему-то, стала прихварывать еще за полгода до своей
смерти, и эта
смерть не составляла неожиданности не только для Глеба Алексеевича и других ее родственников, но и для всей Москвы.
Мгновенно в уме его это подозрение выросло в убеждение, что такая, с точки зрения его жены, своевременная
смерть Глафиры Петровны не могла не случиться без того, чтобы Дарья Николаевна не приложила в этом
деле свою твердую и безжалостную руку.
В
дни, когда она чувствовала себя сильнее, по настойчивому желанию Глафиры Петровны, она проводила в доме молодых Салтыковых и после этого чувствовала себя хуже, приписывая эту перемену утомлению. За неделю до
дня ее
смерти, Глафира Петровна стала поговаривать о завещании, так как ранее, несмотря на то, что уже определила кому и что достанется после ее
смерти, боялась совершать этот акт, все же напоминающий о конце. Ей казалось, что написание завещания равносильно приговору в скорой
смерти.
Несмотря на то, что вернувшаяся Фимка в тот же вечер обнадежила Дарью Николаевну, что тетушка Глафира Петровна не протянет и недели, даже, если ей не дать остатков зелья, Салтыкова при посещении генеральши на другой
день, хотя и нашла ее слабой, но, видимо, сильный организм старухи упорно боролся со
смертью, защищая от нее каждое мгновение жизни.
Известие о
смерти генеральши не пришло к ней в этот
день, а при посещении больной наутро, она не нашла даже изменений в ее положении. Это окончательно взорвало молодую Салтыкову.
Та же дворовая девка, которая кормила его вместе с медведем и натолкнула его на роковую мысль закричать «слово и
дело», рассказав о мертвом солдате, вызволила его и здесь от
смерти, втихомолку принося ему пищу и питье.
— Обдумывал я эти последние слова «немца» особенно после сонного видения, когда я с этим богопротивным
делом навсегда прикончил… Дума у меня явилась, что говорил он от нечистого… Путы на меня наложил перед
смертью, путы бесовские. Много раз решался я этот пузырек выкинуть и снадобье вылить, да бес-то еще, видно, силен надо мной, рука не поднималась… Схоронил я его в укромном месте… Умру — никто не найдет…
— Держи карман шире… Начальство-то за нее… Сунься-ко настрочить челобитную, вспорят самого, как Сидорову козу — вот-те и решение… Было уже
дело… Жаловались… Грушку-то она намеднясь костылем до
смерти забила при народе… Нашлись радетели, подали на нее в сыскной приказ жалобу и что вышло?
— Истино
дело Провидения… Письмо мне старик написал перед
смертью такое прочувствованное, что я даже плакал, читая… Просил принять на себя, исполнение его последней воли… За долг почту, за долг…
Смерть государыни была совершенно неожиданная и внезапная. Она умерла в Царском Селе, в самый
день Рождества Христова, 25 декабря 1761 года. По преданию,
смерть императрицы предсказала петербургским жителям известная в то время юродивая Ксения, могила которой на Смоленском кладбище и до сих пор пользуется особенным народным уважением. Накануне кончины государыни Ксения ходила по городу и говорила...
Утомленная треволнениями
дня, она выслушала поздно вечером, спокойно доклад о
смерти Даши и сказала...
— Извела бы она ее на этих
днях до
смерти…
Дело, таким образом, тянулось еще ровно шесть лет, несмотря на то, что на первом же году следствия были обнаружены все преступления этого изверга в женском образе, было доказано, что Салтыкова замучила и убила до
смерти сто тридцать девять человек своих крестьян и дворовых, что последних она морила голодом, брила головы и заставляла работать в кандалах, а зимой многих стоять в мороз босых и в одних рубахах.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в свое
дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я
смертью окончу жизнь свою».
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За
дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До
смерти не избыть!
Страдания, равномерно увеличиваясь, делали свое
дело и приготовляли его к
смерти.
Доктор и доктора говорили, что это была родильная горячка, в которой из ста было 99 шансов, что кончится
смертью. Весь
день был жар, бред и беспамятство. К полночи больная лежала без чувств и почти без пульса.
Рана Вронского была опасна, хотя она и миновала сердце. И несколько
дней он находился между жизнью и
смертью. Когда в первый раз он был в состоянии говорить, одна Варя, жена брата, была в его комнате.