Когда он разрушал, боролся со стихиями,
предавал огню и мечу, еще могло казаться, что в нем олицетворяется что-то громадное, какая-то всепокоряющая сила, которая, независимо от своего содержания, может поражать воображение; теперь, когда он лежал поверженный и изнеможенный, когда ни на ком не тяготел его исполненный бесстыжества взор, делалось ясным, что это"громадное", это"всепокоряющее" — не что иное, как идиотство, не нашедшее себе границ.
Неточные совпадения
— То есть, не столько"внутреннее чутье", сколько начальственное распоряжение. Скажет начальство чебоксарцу: вот город Золотоноша, в котором живут всё враги; любезный чебоксарец! возьми
и предай Золотоношу
огню и мечу!
И чебоксарец исполнит все это.
«Дьявола, говорят, надо бояться паче
огня и меча, паче глада
и труса; только молитва божья отгоняет его, аки воск, тает он
пред лицом господним».
В той же сцене, где он, напав на замок польского магната,
предавая все
огню,
мечу и грабежу татар, вдруг увидел Марию
и оцепенел от удивления, пораженный ее красотою, Мочалов, в первое представление пиесы, был неподражаем!
«Ведай, Флена Васильевна, что ты мне не токмо дщерь о Господе, но
и по плоти родная дочь.
Моли Бога о грешной твоей матери, а покрыет он, Пресвятый, своим милосердием прегрешения ея вольные
и невольные, явные
и тайные. Родителя твоего имени не поведаю, нет тебе в том никакой надобности. Сохрани тайну в сердце своем, никому никогда ее не повеждь. Господом Богом в том заклинаю тебя. А записку сию тем же часом, как прочитаешь,
огню предай».
Протопоп кропил путь святою водой; золото парчовых одежд начало переливаться; загорели, как жар, богатые царские шапки,
и вот
пред нами цари: один [Иоанн.] — шестнадцатилетний отрок, бледный, тщедушный, с безжизненным взором, сгорбившийся, едва
смея дышать под тяжестью своей одежды
и еще более своего сана; другой [Петр.] — десятилетнее дитя, живой, цветущий здоровьем, с величавою осанкою, с глазами полными
огня, ума
и нетерпения взирающий на народ, как будто хотел сказать: мой народ!..