Этот писатель мне столько указал, столько указал в
назначении женщины, что я отправила ему прошлого года анонимное письмо в две строки: «Обнимаю и целую вас, мой писатель, за современную женщину, продолжайте».
Полина. Уж, право, Юлинька, не знаю. Что-то очень мудрено. Погоди, может быть, вспомню, только как бы не засмеяться, слова такие смешные! Постой, постой, вспомнила! (Передразнивая.) «Какое
назначение женщины в обществе?» Про какие-то еще гражданские добродетели говорил. Я уж и не знаю, что такое. Нас ведь этому не учили?
Неточные совпадения
Ровесник Вронскому и однокашник, он был генерал и ожидал
назначения, которое могло иметь влияние на ход государственных дел, а Вронский был, хоть и независимый, и блестящий, и любимый прелестною
женщиной, но был только ротмистром, которому предоставляли быть независимым сколько ему угодно.
А так как казенные здания и службы при них не могут оставаться без надзора и без удовлетворения, то к каждому таковому зданию разрешаю назначать потребное число мужчин и
женщин, показывая их по наряду по этим
назначениям как сторожей, дровотасков, поломоек и проч., смотря по потребности» (приказ № 276).
По ст. 173 и 253,
женщины, добровольно следующие за мужьями, «получают одежду, обувь и кормовые деньги во всё продолжение пути до места
назначения» в размере арестантского пайка.
Нет, здесь, — продолжал он, как будто сам с собой, — чтоб быть счастливым с
женщиной, то есть не по-твоему, как сумасшедшие, а разумно, — надо много условий… надо уметь образовать из девушки
женщину по обдуманному плану, по методе, если хочешь, чтоб она поняла и исполнила свое
назначение.
«И кроме этого», в то же время думал он: «кто мне мешает самому быть счастливым в любви к
женщине, в счастии семейной жизни?» И юное воображение рисовало ему еще более обворожительную будущность. «Я и жена, которую я люблю так, кàк никто никогда никого не любил на свете, мы всегда живем среди этой спокойной, поэтической деревенской природы, с детьми, может быть, с старухой тёткой; у нас есть наша взаимная любовь, любовь к детям, и мы оба знаем, что наше
назначение — добро.