Несколько офицеров, с князем Святозаровым во главе, позволили себе сыграть какую-то
злую шутку с одним из близких государыне лиц, почтенным графом Александром Андреевичем Безбородко.
Действительно, это был «жених из ножевой линии» и плохо преподавал русский язык. Мне от него доставалось за стихотворения-шутки, которыми занимались в гимназии двое: я и мой одноклассник и неразлучный друг Андреев Дмитрий. Первые силачи в классе и первые драчуны, мы вечно ходили в разорванных мундирах, дрались всюду и писали
злые шутки на учителей. Все преступления нам прощались, но за эпиграммы нам тайно мстили, придираясь к рваным мундирам.
В «Осколках» первого января 1883 года напечатано было его новогоднее стихотворение, весь сюжет которого состоял в шуточной игре слов на цифрах 2 и 3, а канвой служили 1882 и 1883 годы. Глубина
злой шутки, о которой было строго запрещено упоминать, заключалась в том, что после Александра II вступил на престол Александр III.
Над Хлоповым шутила даже сама судьба, сыгравшая с ним одну очень
злую шутку в передней известного «последнего могиканина» старой дворянской Москвы, князя Г — цына.
Вся жизнь есть
злая шутка, // И, если все явленья перебрать // И призраки пустые все откинуть, // Останется лишь чувственность одна, // Любви ничтожный, искаженный снимок, // Который иногда, зажмуря очи, // Еще принять мы можем за любовь.
Ах! что вы сделали, отдайте мне, отдайте, // Мой муж заметит, он меня убьет! // Да нет, вы шутите, о, это
злая шутка, // Отдайте, я лишусь рассудка… // Вы так-то любите? — все обещанья вот? // Вот на доверенность как нынче отвечают!..
Неточные совпадения
Жил ты у великороссийского помещика Гура Крупяникова, учил его детей, Фофу и Зёзю, русской грамоте, географии и истории, терпеливо сносил тяжелые
шутки самого Гура, грубые любезности дворецкого, пошлые шалости
злых мальчишек, не без горькой улыбки, но и без ропота исполнял прихотливые требования скучающей барыни; зато, бывало, как ты отдыхал, как ты блаженствовал вечером, после ужина, когда отделавшись, наконец, от всех обязанностей и занятий, ты садился перед окном, задумчиво закуривал трубку или с жадностью перелистывал изуродованный и засаленный нумер толстого журнала, занесенный из города землемером, таким же бездомным горемыкою, как ты!
— Да стоило-с его еще и не эдак. Насмешник
злой был и выдумщик и все над всеми
шутки выдумывал.
На моих глазах, как я говорил, по случаю моей книги, в продолжение многих лет учение Христа и его собственные слова о непротивлении
злу были предметом насмешек, балаганных
шуток и церковники не только не противились этому, но поощряли это кощунство; но попробуйте сказать непочтительное слово о безобразном идоле, кощунственно развозимом по Москве пьяными людьми под именем Иверской, и поднимется стон негодования этих самых православных церковников.
— Вот — умер человек, все знали, что он —
злой, жадный, а никто не знал, как он мучился, никто. «Меня добру-то забыли поучить, да и не нужно было это, меня в жулики готовили», — вот как он говорил, и это — не
шутка его, нет! Я знаю! Про него будут говорить
злое, только
злое, и
зло от этого увеличится — понимаете? Всем приятно помнить
злое, а он ведь был не весь такой, не весь! Надо рассказывать о человеке всё — всю правду до конца, и лучше как можно больше говорить о хорошем — как можно больше! Понимаете?
Кто этот
злой пророк… // Он должен знать меня… и вряд ли это
шутка.