Неточные совпадения
И действительно, Ермак на другой день утром вынудил у Семена Иоаникиевича согласие снарядить их в
поход в ближайшие станицы кочевников. Казаки, как и предсказывал атаман, составили круг, решили
идти в
поход и
пошли все до единого.
Ермак Тимофеевич действительно, не отводя глаз, смотрел на удаляющихся товарищей. Они
шли бодро и споро, как это обыкновенно бывает в начале
похода. Вот толпа вытянулась в одну черную линию на горизонте, а затем как бы по волшебству исчезла совсем. Эту иллюзию произвел чуть заметный степной склон.
— А я, как только ты
пойдешь в
поход с молодцами,
пошлю царю челобитную, — успокоил его Семен Иоаникиевич.
— Все это будет сделано. Если я торопил
поход, так для тебя только. Ты в
поход, а я сейчас с нарочным царю челобитную… Скорей
пошлем, скорей и ответ получим.
— А к тому, что, если бы она знала, что согласен ты, может, и не так бы огорчилась, что
идти мне в
поход приходится. Переломила бы себя как ни на есть…
— В
поход ему надо
идти, вот что…
— Ну, хорошо, я обручу вас до
похода… Пойми же, шалая девушка, нельзя выходить замуж за непрощенного разбойника. Ермак
идет в
поход волею, чтобы заслужить себе царское прощение. Он сам скажет тебе о том. А ты ему препятствуешь… Препятствуешь сама своему счастью…
— Кто его гонит? Сам
идет. Давно уже этот
поход он в мыслях держит.
— Он в
поход идет, — сквозь слезы тихо проговорила Ксения Яковлевна.
— Нет, не сделали, — сквозь слезы улыбнулась Ксения Яковлевна, — челобитье об нем к царю
пойдет о прощении. В
поход он сбирается за Каменный пояс, заслужить царю хочет.
— Говорю ей толком, что надо-де Ермаку заслужить царское прощение, а для этого надумал он в
поход идти со своими людьми за Каменный пояс, воевать сибирские земли… Так зачем уходить…
— Отпусти, говорит, меня с ним в
поход, да и только… Я ее и так и сяк уговаривать… Ничего не помогает, стоит на своем, уперлась, как норовистая лошадь! Я даже плюнул… Надумал
послать к ней Ермака ее от дури пользовать, может, вызволит. Да и с ним я сегодня беседовал… В
поход он
идет с радостью, только просит обручить перед
походом. Ему я сказал, что подумаю да посоветуюсь, а этой шалой уже на свой риск и страх обещал. Только и это не подействовало. Так вот, как вы, братья ее, решите?
— Так я так и буду поступать.
Пошлю Ермака уговаривать ее… Обручим на днях, а там пусть в
поход собирается, а мы царю напишем челобитную. Правильно?
— Да, с Аксюшей. Гуторил я с ней часа два тому назад… Так и слышать не хочет, чтобы ты в
поход шел. Вместе с ним
пойду, говорит… Ведь вот какая несуразная.
— Зря им литься нечего. Слышал я от Семена Аникича, что ты, девушка, слезы льешь о том, что я в
поход иду. Так это несуразно. Мало, значит, ты любишь меня.
— Повторяю, мало ты любишь меня… В
поход я
пойду, обручившись с тобой, а ведь тебе ведомо, что мне надо заслужить царское прощение. Не хочу я вести тебя, мою лапушку, к алтарю непрощенным разбойником, да и не поведу. Умру лучше, так и знай. Люблю я тебя больше жизни и не хочу на тебя пятно позора класть. Поняла меня, девушка?
— А со мной в
поход, кабы и женой моей была,
идти нельзя. Какой уж
поход с бабами… Мало ли ратных людей в
поход идет, а невесты и жены их дома сидят, молятся за них… Твоя чистая молитва девичья лучше всякой помощи, всегда будет со мной и от всякой опасности меня вызволит. Будешь молиться обо мне?
— Ишь ты какая… А вот Ермак меня любит, а в
поход идет. Я было тоже плакать задумала, да не велел он, я и перестала…
— В
поход он перво-наперво неволею
идет, а второе — он ратный человек, в
поход ходить — его служба. А Яшка что? На печи здесь сидел да на балалайке потрынкивал, вот и вся его служба.
С Семеном Иоаникиевичем он виделся также ежедневно. Они серьезно обсуждали вместе с молодыми Строгановыми предстоящий
поход за Каменный пояс. И Максим Яковлевич, и Никита Григорьевич хотели
идти с Ермаком, но последний благоразумно отговорил их.
— Знаете ли, добрые молодцы, что ноне новый год… Поздравляю вас с ним, ребятушки. Дай бог в новый год да в добрый час дело начать новое, дело доброе, великое… Виноваты мы много перед батюшкой-царем нашим, так искупим же свои перед ним вины послугою…
Идем мы все с
поход волею, неволить народ не хочу, кто хошь
иди, кто хошь оставайся… Выходи, кто не со мною.
— Чур, казак, назад не пятиться, не воротиться… Знаете пословицу? — продолжал Ермак Тимофеевич. — Житье будет в
походе не то, что на Волге али в поселке здесь, житье трудное, походное…
Идем не на разбой, а на святое дело, а потому слушаться моих приказаний, не пьянствовать, не безобразничать… Уговор лучше денег, провинившегося не пощажу… говорю заранее… Согласны?
Идите! А не согласны — на печи лежите…
Я сидел у растворенного окна, смотрел на полную луну и мечтал. Сначала мои мысли были обращены к ней,но мало-помалу они приняли серьезное направление. Мне живо представилось, что мы
идем походом и что где-то, из-за леса, показался неприятель. Я, по обыкновению, гарцую на коне, впереди полка, и даю сигнал к атаке. Тррах!.. ружейные выстрелы, крики, стоны, «руби!», «коли!». Et, ma foi! [И, честное слово! (франц.)] через пять минут от неприятеля осталась одна окрошка!
Неточные совпадения
Хотя главною целью
похода была Стрелецкая слобода, но Бородавкин хитрил. Он не
пошел ни прямо, ни направо, ни налево, а стал маневрировать. Глуповцы высыпали из домов на улицу и громкими одобрениями поощряли эволюции искусного вождя.
Теперь уже все хотели в
поход, и старые и молодые; все, с совета всех старшин, куренных, кошевого и с воли всего запорожского войска, положили
идти прямо на Польшу, отмстить за все зло и посрамленье веры и козацкой
славы, набрать добычи с городов, зажечь пожар по деревням и хлебам, пустить далеко по степи о себе
славу.
— Революционеров к пушкам не допускают, даже тех, которые сидят в самой Петропавловской крепости. Тут или какая-то совершенно невероятная случайность или — гадость, вот что! Вы сказали — депутация, — продолжал он, отхлебнув полстакана вина и вытирая рот платком. — Вы думаете —
пойдут пятьдесят человек? Нет,
идет пятьдесят тысяч, может быть — больше! Это, сударь мой, будет нечто вроде… крестового
похода детей.
Но Калитин и Мокеев ушли со двора. Самгин
пошел в дом, ощущая противный запах и тянущий приступ тошноты. Расстояние от сарая до столовой невероятно увеличилось; раньше чем он прошел этот путь, он успел вспомнить Митрофанова в трактире, в день
похода рабочих в Кремль, к памятнику царя; крестясь мелкими крестиками, человек «здравого смысла» горячо шептал: «Я — готов, всей душой! Честное слово: обманывал из любви и преданности».
Когда услышите вой ветра с запада, помните, что это только слабое эхо того зефира, который треплет нас, а задует с востока, от вас,
пошлите мне поклон — дойдет. Но уж пристал к борту бот, на который ссаживают лоцмана. Спешу запечатать письмо. Еще последнее «прости»! Увидимся ли? В путешествии, или
походе, как называют мои товарищи, пока еще самое лучшее для меня — надежда воротиться.