Князь Сергей Сергеевич, незаметно для себя, направился именно к тому месту парка, которое было расчищено вчера по его приказанию. Заросшую часть парка нельзя было узнать. Вычищенные и посыпанные песком дорожки, подстриженные деревья ничем, казалось, не напоминали о диком, заросшем, глухом,
таинственном месте, где над кущей почти переплетавшихся ветвями деревьев высился шпиль заклятой беседки с пронзенным стрелой сердцем.
Необозримое блестяще-желтое поле замыкалось только с одной стороны высоким синеющим лесом, который тогда казался мне самым отдаленным,
таинственным местом, за которым или кончается свет, или начинаются необитаемые страны.
Неточные совпадения
Он все более определенно чувствовал в жизни Марины нечто
таинственное или, по меньшей мере, странное. Странное отмечалось не только в противоречии ее политических и религиозных мнений с ее деловой жизнью, — это противоречие не смущало Самгина, утверждая его скептическое отношение к «системам фраз». Но и в делах ее были какие-то темные
места.
Клим не мог представить его иначе, как у рояля, прикованным к нему, точно каторжник к тачке, которую он не может сдвинуть с
места. Ковыряя пальцами двуцветные кости клавиатуры, он извлекал из черного сооружения негромкие ноты, необыкновенные аккорды и, склонив набок голову, глубоко спрятанную в плечи, скосив глаза, присматривался к звукам. Говорил он мало и только на две темы: с
таинственным видом и тихим восторгом о китайской гамме и жалобно, с огорчением о несовершенстве европейского уха.
«Что ж это такое? — печально думал Обломов, — ни продолжительного шепота, ни
таинственного уговора слить обе жизни в одну! Все как-то иначе, по-другому. Какая странная эта Ольга! Она не останавливается на одном
месте, не задумывается сладко над поэтической минутой, как будто у ней вовсе нет мечты, нет потребности утонуть в раздумье! Сейчас и поезжай в палату, на квартиру — точно Андрей! Что это все они как будто сговорились торопиться жить!»
Мечте, загадочному,
таинственному не было
места в его душе. То, что не подвергалось анализу опыта, практической истины, было в глазах его оптический обман, то или другое отражение лучей и красок на сетке органа зрения или же, наконец, факт, до которого еще не дошла очередь опыта.
Райский вздрогнул и, взволнованный, грустный, воротился домой от проклятого
места. А между тем эта дичь леса манила его к себе, в
таинственную темноту, к обрыву, с которого вид был хорош на Волгу и оба ее берега.