Пара темно-бронзовых, монументально крупных лошадей важно катила солидное ландо: в нем — старуха в черном шелке, в черных кружевах на
седовласой голове, с длинным, сухим лицом; голову она держала прямо, надменно, серенькие пятна глаз смотрели в широкую синюю спину кучера, рука в перчатке держала золотой лорнет. Рядом с нею благодушно улыбалась, кивая головою, толстая дама, против них два мальчика, тоже неподвижные и безличные, точно куклы.
Идет она, и издали несется ее голос, звонко командующий над целым взводом молодых вздыхателей; идет она, и прячется
седовласая голова князя Чебылкина, высунувшаяся было из окна, ожигаются губы княгини, кушающей вечерний чай, и выпадает фарфоровая куколка из рук двадцатилетней княжны, играющей в растворенном окне.
В продолжение всего пути до дому лицо его отражало удовольствие; тысячи самых отрадных планов проходили в его
седовласой голове: он мечтал, что как только Елизавета Николаевна поправится несколько в своем здоровье, он увезет ее за границу, в Италию.
Надо было видеть, как малютки внимали в благоговении повествованию о подвигах русских под Гуммельсгофом, устремив неподвижно глазенки свои на выразительное лицо старца. Сын Траутфеттера до того своевольничал с дедушкой, что скинул наконец с
седовласой головы его треугольную шляпу, обложенную золотыми галунами, нахлобучил ею свою маленькую голову, с которой бежали льняные кудри, и, обезоружив старого воина, кричал ему:
Неточные совпадения
Большой колокол напомнил Климу
Голову богатыря из «Руслана», а сутулый попик, в светлой пасхальной рясе,
седовласый, с бронзовым лицом, был похож на волшебника Финна.
Из старых же знакомых Кнопов, со своим ничего не разбирающим зубоскальством, показался ему на этот раз противен, Кергель крайне пошл, а сам Абреев несколько скучноват; и
седовласый герой мой, раздумав обо всем этом, невольно склонил
голову на руки и начал потихоньку плакать.
Олсуфий Иванович принял, кажется, весьма хорошо господина Голядкина и, хотя не протянул ему руки своей, но по крайней мере, смотря на него, покачал своею
седовласою и внушающею всякое уважение
головою, — покачал с каким-то торжественно-печальным, но вместе с тем благосклонным видом.
Философ Хома, увидя такое расположение
голов, решился воспользоваться и улизнуть. Он сначала обратился к
седовласому козаку, грустившему об отце и матери: