Он припоминал разительное сходство побочной дочери мужа его сестры князя Полторацкого — Тани Берестовой с княжной Людмилой, сопоставлял этот факт со странным поведением в Петербурге его племянницы, и вследствие этого толки дворни, о которых ему докладывал Петр,
порожденные рассказами какого-то захожего человека, приобретали роковую вероятность.