«Начать ли сейчас этот разговор, решить этот вопрос так или иначе, сбросить со своей души эту тяжесть, или подождать,
поговорить с матерью, попросить ее подготовить отца и действовать исподволь?» — вот вопросы, которые гвоздем сидели в голове молодого Савина.
Неточные совпадения
— Тэк-с, и это правильно. Только уж и запросила ты… Мужу твоему я
говорил вчера, что аппетит у него волчий… А ты уж,
мать, совсем тигра лютая…
Отец, после почти ласковой встречи — мы не
говорим о
матери, которая, рыдая, повисла на шее своего любимца — на другой же день по приезде, заговорил
с ним о его делах.
— А, пожалуй, ты прав! — воскликнул Савин. — Она мне, действительно, не раз
говорила, что хочет съездить к
матери… Но зачем ей было уезжать так… Это
с ее стороны поступок… — Николай Герасимович не находил слова, — некрасивый.
Он стал
говорить с матерью мягче и меньше, ее речи слушал внимательно, поблескивая глазами, как дядя Петр, и ворчал, отмахиваясь:
Так был он раза два. Напрасно он выразительно глядел на Наденьку; она как будто не замечала его взглядов, а прежде как замечала! бывало, он
говорит с матерью, а она станет напротив него, сзади Марьи Михайловны, делает ему гримасы, шалит и смешит его.
Неточные совпадения
И Левина поразило то спокойное, унылое недоверие,
с которым дети слушали эти слова
матери. Они только были огорчены тем, что прекращена их занимательная игра, и не верили ни слову из того, что
говорила мать. Они и не могли верить, потому что не могли себе представить всего объема того, чем они пользуются, и потому не могли представить себе, что то, что они разрушают, есть то самое, чем они живут.
Кити испытывала особенную прелесть в том, что она
с матерью теперь могла
говорить, как
с равною, об этих самых главных вопросах в жизни женщины.
Она, счастливая, довольная после разговора
с дочерью, пришла к князю проститься по обыкновению, и хотя она не намерена была
говорить ему о предложении Левина и отказе Кити, но намекнула мужу на то, что ей кажется дело
с Вронским совсем конченным, что оно решится, как только приедет его
мать. И тут-то, на эти слова, князь вдруг вспылил и начал выкрикивать неприличные слова.
Проводив княжну Сорокину до
матери, Варя подала руку деверю и тотчас же начала
говорить с ним о том, что интересовало его. Она была взволнована так, как он редко видал ее.
Он понимал, что
с стариком
говорить нечего и что глава в этом доме —
мать.