Нередко
долгие беседы // Наедине вели они — // Пред Кочубеем гетман скрытный // Души мятежной, ненасытной // Отчасти бездну открывал // И о грядущих измененьях, // Переговорах, возмущеньях // В речах неясных намекал.
Прежде мы имели мало
долгих бесед. Карл Иванович мешал, как осенняя муха, и портил всякий разговор своим присутствием, во все мешался, ничего не понимая, делал замечания, поправлял воротник рубашки у Ника, торопился домой, словом, был очень противен. Через месяц мы не могли провести двух дней, чтоб не увидеться или не написать письмо; я с порывистостью моей натуры привязывался больше и больше к Нику, он тихо и глубоко любил меня.
Удовольствие доктора Зеленского заключалось в том, что, когда назначенные из кадет к выпуску в офицеры ожидали высочайшего приказа о производстве, он выбирал из них пять-шесть человек, которых знал, отличал за способности и любил. Он записывал их больными и помещал в лазарете, рядом с своей комнатой, давал им читать книги хороших авторов и вел с ними
долгие беседы о самых разнообразных предметах.
Она шептала ему страстные речи, припоминала его голос, его наружность, пробегала в памяти эти
долгие беседы, на которых он так много и так прекрасно говорил о дружбе, о любви.
Неточные совпадения
В половодовском кабинете велась
долгая интимная
беседа, причем оба собеседника остались, кажется, особенно довольны друг другом, и несколько раз, в порыве восторга, принимались жать друг другу руки.
Недолго длилась наша
беседа. Утренний отдых в фанзе был недостаточен. Организм требовал еще сна. Положив в огонь старых дров, чтобы они
дольше горели, мы легли на траву и крепко заснули.
Мои
долгие интимные
беседы с Е.Г. вспоминаются как очень характерное явление той эпохи.
Гаврило Жданов, после отъезда Авдиева поступивший-таки в гимназию, часто приходил ко мне, и, лежа
долгими зимними сумерками на постели в темной комнате, мы вели с ним тихие
беседы. Порой он заводил вполголоса те самые песни, которые пел с Авдиевым. В темноте звучал один только басок, но в моем воображении над ним вился и звенел бархатный баритон, так свободно взлетавший на высокие ноты… И сумерки наполнялись ощутительными видениями…
Если эти лица заходили к Евгении Петровне в такое время, когда мужа ее не было дома и не случалось никого посторонних, то они обыкновенно проходили к ней через драпированную спальню в ее розовую чайную, и здесь заводились
долгие задушевные
беседы, напоминавшие былую простоту дома Гловацких.