Неточные совпадения
Шла война с Турцией, в которой один лишь Александр Васильевич обнаружил до сей поры блестящее дарование и решительным ударом подвинул войну
к исходу, если бы его
победами сумели воспользоваться. Англия, Пруссия и Польша вооружились и угрожали другой войной, более вероятной, чем шведская.
Успех французского революционного оружия обеспокоил всех европейских государей. Император Павел
послал в Австрию вспомогательный корпус под начальством генерала Розенберга, но Англия и Австрия обратились
к русскому императору с просьбою — вверить начальство над союзными войсками Суворову, имя которого гремело в Европе. Его
победы над турками и поляками — измаильский штурм, покорение Варшавы — были еще в свежей памяти народов.
В первый раз уведомили вы нас об одной
победе, в другой о трех, а теперь прислали реестр взятым городам и крепостям.
Победа предшествует вам повсеместно и
слава сооружает из самой Италии памятник великим подвигам вашим. Освободите ее от ига неистовых разорителей, а у меня за сие воздаяние для вас готово! Простите, Бог с вами! Пребываю
к вам благословенный Павел».
Болезнь
шла быстро, приближаясь
к роковому концу. Изможденное тело обессилело в борьбе с надвигающеюся силою смерти, и лишь живой дух боролся до конца, временно даже оставаясь победителем. Во время этих
побед — коротких промежутков — Александр Васильевич, по-видимому, поправлялся, его поднимали с постели, сажали в большое кресло на колесах и возили по комнате.
Неточные совпадения
Он вышел из луга и
пошел по большой дороге
к деревне. Поднимался ветерок, и стало серо, мрачно. Наступила пасмурная минута, предшествующая обыкновенно рассвету, полной
победе света над тьмой.
— Я
пойду прямо
к делу: скажите мне, откуда вы берете это спокойствие, как удается вам сохранить тишину, достоинство, эту свежесть в лице, мягкую уверенность и скромность в каждом мерном движении вашей жизни? Как вы обходитесь без борьбы, без увлечений, без падений и без
побед? Что вы делаете для этого?
Император Александр не верил своей
победе над Наполеоном, ему было тяжело от
славы, и он откровенно относил ее
к богу. Всегда наклонный
к мистицизму и сумрачному расположению духа, в котором многие видели угрызения совести, он особенно предался ему после ряда
побед над Наполеоном.
И потому мне чуждо стремление
к величию и
славе,
к силе и
победе.
Но это был именно только восторг, слепой и внезапный, а отнюдь не торжество чувства государственности. Это было хмельное упоение
славой побед, громом оружия, стонами побежденных, — упоение,
к которому, сверх того, в значительной доле примешивалось и ожидание добычи, в виде пяти миллиардов.