Неточные совпадения
Ей вдруг пришло на мысль, что если она теперь поцелует Сигизмунда Нарцисовича, то этим отомстит ненавистному ей князю Владимиру, а главное,
заглушит ноющую
боль оскорбленного самолюбия.
Ко всем этим странным выходкам и чудачествам Александра Васильевича жители Фридрихсгама относились более чем благодушно, главным образом не потому, что он был «большой царский генерал», как назвал его полицейский солдат в Нейшлоте, а вследствие того, что знали его семейное несчастье, сочувствовали ему как оскорбленному мужу и даже все его дурачества приписывали желанию
заглушить внутреннюю
боль уязвленного коварной изменой жены самолюбия супруга.
Как убившийся ребенок, прыгая, приводит в движенье свои мускулы, чтобы
заглушить боль, так для Алексея Александровича было необходимо умственное движение, чтобы заглушить те мысли о жене, которые в ее присутствии и в присутствии Вронского и при постоянном повторении его имени требовали к себе внимания.
Неточные совпадения
Он не договорил и зарыдал громко от нестерпимой
боли сердца, упал на стул, и оторвал совсем висевшую разорванную полу фрака, и швырнул ее прочь от себя, и, запустивши обе руки себе в волосы, об укрепленье которых прежде старался, безжалостно рвал их, услаждаясь
болью, которою хотел
заглушить ничем не угасимую
боль сердца.
Впрочем, не то еще было! // И не одни господа, // Сок из народа давила // Подлых подьячих орда, // Что ни чиновник — стяжатель, // С целью добычи в поход // Вышел… а кто неприятель? // Войско, казна и народ! // Всем доставалось исправно. // Стачка, порука кругом: // Смелые грабили явно, // Трусы тащили тайком. // Непроницаемой ночи // Мрак над страною висел… // Видел — имеющий очи // И за отчизну
болел. // Стоны рабов
заглушая // Лестью да свистом бичей, // Хищников алчная стая // Гибель готовила ей…
И вот страшный, безумный, пронзительный крик на мгновение
заглушил весь хор. Жрецы быстро расступились, и все бывшие в храме увидели ливанского отшельника, совершенно обнаженного, ужасного своим высоким, костлявым, желтым телом. Верховный жрец протянул ему нож. Стало невыносимо тихо в храме. И он, быстро нагнувшись, сделал какое-то движение, выпрямился и с воплем
боли и восторга вдруг бросил к ногам богини бесформенный кровавый кусок мяса.
«И не лучше ль, не лучше ль будет, — фантазировал я уже дома, после,
заглушая фантазиями живую сердечную
боль, — не лучше ль будет, если она навеки унесет теперь с собой оскорбление?
Боль моментально
заглушает трусость.