Неточные совпадения
В Василии Ивановиче не было ничего похожего на ту поражающую энергию и необыкновенное развитие воли, которые оказались потом отличительными чертами его
сына. Не перешли ли эти и
другие особенности к А. В. Суворову от матери, в каком смысле влияла она на развитие их в своем
сыне, сознательно или бессознательно, отрицательным образом или положительным?
— Я говорю это с полным убеждением… Я тебе говорю серьезно… Ты знаешь меня довольно… Я не буду шутить там, где идет дело о
сыне моего старого
друга. У тебя, повторяю, необыкновенный
сын… На двенадцатом году он знает более, нежели многие из наших генералов… На нем почивает благословение твоего крестного отца — бессмертного Петра, которого Господь Бог сотворил нарочно для пересоздания России… В твоем
сыне Александре так же открылся гений, как и в младенце Петре…
Старик умолк. Василий Иванович встал с кресла и стал большими шагами ходить по кабинету. По его лицу была видна происходившая внутри его борьба. Все сказанное его
другом, с одной стороны, льстило его родительскому самолюбию, а с
другой — совсем противоречило его планам. Он хотел бы видеть
сына на доходном месте подьячего, чтобы быть уверенным, что собираемые им имения не пойдут прахом.
— Верить не хочу, Авраам Петрович, чтобы вы по дружбе вашей к Василию Ивановичу желали гибели его
сыну… Не перечить его хотенью! Да мало ли что дитя иное хочет… Иной вот на крышу норовит влезть, так, по-вашему, и пускать… Пошутили вы со старым
другом, а он, видно, всерьез принял…
Пророчество слов его
друга генерала Ганнибала звучало в его ушах и побеждало его скупость. Если его
сыну назначена была такая высокая доля, то нельзя было жалеть средств для ее возможного осуществления. Так рассуждал Василий Иванович и скрепя сердце выдавал деньги на книги и карты.
На
другой день
сыновья отца Иоанна, а особенно матушка-попадья, не утерпели, чтобы не рассказать о сне фабричного соседям и соседкам уцелевших от мора домов, и к вечеру того же дня весть о сне фабричного во всех подробностях и даже с прикрасами с быстротой молнии распространилась по Москве.
В честь князя была выбита медаль, на одной стороне которой он был изображен в княжеской короне, на
другой же представлен город Москва и впереди в полном ристании на коне сидящим, в римской одежде, князь Орлов, «аки бы в огнедышащую бездну ввергающийся», в знак того, что он с неустрашимым духом, за любовь к отечеству, живот свой не щадил. Кругом надпись: «Россия таковых
сынов в себе имеет», внизу: «За избавление Москвы от язвы в 1771 году».
В данном случае и
другие обстоятельства сложились так, чтобы не разочаровать старика отца в безусловном повиновении ему взрослого и заслуженного
сына.
А между тем одновременно с этими угрожающими симптомами на Александра Васильевича сыпались и косвенные милости. Двадцатилетний его племянник произведен в полковники;
другой, немного старше, был уже генерал-майор, наконец, Аркадий,
сын Суворова, несмотря на свои 14 лет, пожалован в камергеры.
Все ощущали какое-то странное состояние духа при виде этих плачущих людей, один из которых был
сын государя, а
другой убеленный сединами, покрытый неувядаемыми лаврами, богатырь земли русской.
Затем
другой сын, — о, это еще юноша, благочестивый и смиренный, в противоположность мрачному растлевающему мировоззрению его брата, ищущий прилепиться, так сказать, к «народным началам», или к тому, что у нас называют этим мудреным словечком в иных теоретических углах мыслящей интеллигенции нашей.
— Я ему говорю: «Иди, негодяй, и заяви директору, чтобы этого больше не было, иначе папа на вас на всех донесет начальнику края». Что же вы думаете? Приходит и поверит: «Я тебе больше не сын, — ищи себе
другого сына». Аргумент! Ну, и всыпал же я ему по первое число! Ого-го! Теперь со мной разговаривать не хочет. Ну, я ему еще покажу!
Неточные совпадения
Г-жа Простакова (
сыну). Ты, мой
друг сердечный, сам в шесть часов будь совсем готов и поставь троих слуг в Софьиной предспальней, да двоих в сенях на подмогу.
Г-жа Простакова (бросаясь обнимать
сына). Один ты остался у меня, мой сердечный
друг, Митрофанушка!
Я хотел бы, например, чтоб при воспитании
сына знатного господина наставник его всякий день разогнул ему Историю и указал ему в ней два места: в одном, как великие люди способствовали благу своего отечества; в
другом, как вельможа недостойный, употребивший во зло свою доверенность и силу, с высоты пышной своей знатности низвергся в бездну презрения и поношения.
Стародум. Детям? Оставлять богатство детям? В голове нет. Умны будут — без него обойдутся; а глупому
сыну не в помощь богатство. Видал я молодцов в золотых кафтанах, да с свинцовой головою. Нет, мой
друг! Наличные деньги — не наличные достоинства. Золотой болван — все болван.
Г-жа Простакова (
сыну). Слышишь,
друг мой сердечный? Это что за наука?