Неточные совпадения
Александр Васильевич шел
согнувшись, а пройдя кустарник и очутившись на полянке, пополз по ней. Добравшись таким образом до группы
деревьев, он вспомнил свое детство, когда в ветвях
деревьев родительского сада прятался от своего старого дядьки, уже теперь лежавшего в могиле, и с прежней быстротою вскарабкался на самую вершину одного из самых высоких
деревьев.
Сделав таким образом точную съемку лагеря, Александр Васильевич спрятал свою книжку, спустился с
дерева и снова, то ползком, то
согнувшись в три погибели, то бегом, между высокими кустами вернулся к тому месту, где его ожидали казаки. Последние были в большой тревоге. Увидав, что их подполковник пошел прямо, на так сильно испугавший их неприятельский лагерь, казаки послушно забрались вместе с конем Суворова в частый кустарник и притаились там.
Одинокие
деревья гнулись от ветра, и их почерневшие листья то льнули друг к другу, шепча и жалуясь, то, разметавшись в разные стороны, тоскливо трепетали и бились на тонких ветвях.
За окном крупными хлопьями валил снег… Сад оголился…
Деревья гнулись от ветра, распластав свои сухие мертвые сучья-руки. Жалобно каркая, с распластанными крыльями носились голодные вороны. Сумерки скрывали всю неприглядную картину глубокой осени. А в зале горели лампы, со стен приветливо улыбались знакомые портреты благодетелей.
Неточные совпадения
Точно
дерево середь зимы, она сохранила линейный очерк своих ветвей, листья облетели, костливо зябли голые сучья, но тем яснее виднелся величавый рост, смелые размеры, и стержень, поседелый от инея, гордо и сумрачно выдерживал себя и не
гнулся от всякого ветра и от всякой непогоды.
С высокого берега смотрели вниз чахлые, больные
деревья; здесь на открытом месте каждое из них в одиночку ведет жестокую борьбу с морозами и холодными ветрами, и каждому приходится осенью и зимой, в длинные страшные ночи, качаться неугомонно из стороны в сторону,
гнуться до земли, жалобно скрипеть, — и никто не слышит этих жалоб.
В самом деле, сад был великолепен: яблони в бесчисленном количестве, обремененные всеми возможными породами спелых и поспевающих яблок, блиставших яркими красками,
гнулись под их тяжестью; под многие ветви были подставлены подпорки, а некоторые были привязаны к стволу
дерева, без чего они бы сломились от множества плодов.
Покорно
согнулись ветви
деревьев, наклоняя пуховые белые лапы; алмазами и смарагдами блещут сучья, одетые кружевом инея.
Он приподнял раненого, в котором читатели, вероятно, узнали уже боярина Кручину-Шалонского, положил его на плеча и,
сгибаясь под этой ношею, пошел вдоль поперечной дороги, в конце которой мелькал сквозь чащу
деревьев едва заметный, тусклый огонек.