Неточные совпадения
В комнату
в то время
вошла бывшая гувернантка княжны, ставшая ей компаньонкой, Эрнестина Ивановна Лагранж.
В кабинете раздели покойного и готовились обмывать его, а
в гостиной письмоводитель пристава писал протокол осмотра трупа внезапно скончавшегося князя Владимира Яковлевича Баратова. По какой-то чисто полицейской чуткости частный пристав
вошел в залу именно
в тот момент, когда Карл Богданович, замахав руками, выронил деньги.
Женитьба и даже серьезное ухаживание за княжной не
входили, как видно,
в расчеты графа Довудского. Болевшая, но еще сильно боровшаяся со смертью графиня Казимира Сигизмундовна Олизар служила ли к
тому препятствием или же Станислав Владиславович находил, что и без обладания княжной, законно или незаконно, он достаточно крепко держит ее
в руках ему одному известными средствами.
Часа два спустя молодой Суворов вернулся, о чем было доложено Василию Ивановичу, а последний сообщил это известие генералу Ганнибалу.
Тот, верный своему обещанию, поднялся наверх и застал мальчика снова лежащим на полу и углубленным
в книгу и карты. Он не слыхал, как
вошел нежданный гость.
Границей города
в то время считалась река Фонтанка, левый берег которой представлял предместья, от взморья до Измайловского полка — «Лифляндское», от последнего до Невской перспективы — «Московское» и от Московского до Невы — «Александро-Невское». Васильевский остров по 13 линию
входил в состав города, а остальная часть, вместе с Петербургскою стороною, по речку Карповку, составляла тоже предместье. Весь берег Фонтанки был занят садами и загородными дачами вельмож.
Некоторые утверждали, что Суворов заставил французов выйти из краковского замка
той же подземной трубой для стока нечистот, которою они
вошли туда. Даже Екатерина II
в одном из своих писем 1795 года упоминает про это обстоятельство, хотя по давности времени несколько его перепутывает и вместо Шуази говорит про Дюмурье. Это следует принять за чистую выдумку, одну из многих, народившихся впоследствии, — говорит биограф Суворова А. Петрушевский.
А государю-императору угодно, чтобы все долги платили,
то брат мой и продает свой дом, и тоже рассуди милостиво при дряхлости старости, каково мне прискорбно, не имев себе пристанища верного и скитаться по чужим углам;
войдите, милостивый государь мой,
в мое состояние, не оставьте мою просьбу, снабдите все вышеописанным моим прошениям.
Суворов между
тем продолжал бить и теснить врага, отнимая у него крепости и укрепления, и
вошел в Турин. Перед занятием этого города некоторые генералы осмелились представить Александру Васильевичу разные затруднения
в рассуждении взятия Турина.
Подойдя к стоявшему у ворот привратнику, она что-то сказала ему вполголоса, и
тот почтительно, без шапки, повел ее
в ограду лавры, а затем,
войдя в Благовещенскую церковь, он там указал могилу,
в которую только что накануне были опущены останки генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, и тихо удалился, видимо боясь шумом шагов нарушить молитвенное настроение опустившейся на колени перед могилою посетительницы.
Через какие-нибудь полчаса Варвара Ивановна
входила в настоятельскую келью игуменьи Никитского монастыря матери Валентины.
Та рассказала ей
то же, что ее посланная, провела
в комнату, где лежала больная, и, отворив дверь, впустила графиню одну.
Мало-помалу Привалов
вошел в тот мир, в каком жила Верочка, и он часто думал о ней: «Какая она славная…» Надежда Васильевна редко показывалась в последнее время, и если выходила, то смотрела усталою и скучающею. Прежних разговоров не поднималось, и Привалов уносил с собой из бахаревского дома тяжелое, неприятное раздумье.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С
тех пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет
войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит
в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну что, где они? А? Да говорите же оттуда — все равно. Что? очень строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до
тех пор, пока не
войдет в комнату, ничего не расскажет!
Оборванные нищие, // Послышав запах пенного, // И
те пришли доказывать, // Как счастливы они: // — Нас у порога лавочник // Встречает подаянием, // А
в дом
войдем, так из дому // Проводят до ворот… // Чуть запоем мы песенку, // Бежит к окну хозяюшка // С краюхою, с ножом, // А мы-то заливаемся: // «Давать давай — весь каравай, // Не мнется и не крошится, // Тебе скорей, а нам спорей…»
Он был по службе меня моложе, сын случайного отца, воспитан
в большом свете и имел особливый случай научиться
тому, что
в наше воспитание еще и не
входило.
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь
в тех летах,
в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты
входишь теперь
в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные
в своих понятиях, сердца, развращенные
в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с
теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.