Неточные совпадения
С левой стороны находилась громадная арка
с приподнятой на толстых шнурах портьерой, открывавшей вид в следующую комнату-альков, всю обитую белой шелковой материей. В глубине ее виднелась пышная кровать, а справа роскошный туалет,
с большим овальным зеркалом в рамке из слоновой кости. Альков освещался молочного цвета
фонарем, спускавшимся из центра искусно задрапированного белоснежным шатром потолка. Пол был устлан белым ангорским ковром.
Это была
большая комната, обитая голубою шелковою материей, освещенная голубым
фонарем, спускавшимся
с потолка. Роскошная, уже приготовленная кровать стояла по середине. Он никогда не был в ее спальне. Вид ее постели остановил биение его сердца. Он несколько минут стоял, как окаменелый.
Неточные совпадения
Из мрака, который сперва скрывал все предметы в окне, показывались понемногу: напротив — давно знакомая лавочка,
с фонарем, наискось —
большой дом
с двумя внизу освещенными окнами, посредине улицы — какой-нибудь ванька
с двумя седоками или пустая коляска, шагом возвращающаяся домой; но вот к крыльцу подъехала карета, и я, в полной уверенности, что это Ивины, которые обещались приехать рано, бегу встречать их в переднюю.
Думать мешали напряженно дрожащие и как бы готовые взорваться опаловые пузыри вокруг
фонарей. Они создавались из мелких пылинок тумана, которые, непрерывно вторгаясь в их сферу, так же непрерывно выскакивали из нее, не увеличивая и не умаляя объема сферы. Эта странная игра радужной пыли была почти невыносима глазу и возбуждала желание сравнить ее
с чем-то, погасить словами и не замечать ее
больше.
Кутузов, задернув драпировку, снова явился в зеркале,
большой, белый,
с лицом очень строгим и печальным. Провел обеими руками по остриженной голове и, погасив свет, исчез в темноте более густой, чем наполнявшая комнату Самгина. Клим, ступая на пальцы ног, встал и тоже подошел к незавешенному окну. Горит
фонарь, как всегда, и, как всегда, — отблеск огня на грязной, сырой стене.
Одну
большую лодку тащили на буксире двадцать небольших
с фонарями; шествие сопровождалось неистовыми криками; лодки шли
с островов к городу; наши, К. Н. Посьет и Н. Назимов (бывший у нас), поехали на двух шлюпках к корвету, в проход; в шлюпку Посьета пустили поленом, а в Назимова хотели плеснуть водой, да не попали — грубая выходка простого народа!
Они на толстой бамбуковой жерди,
с большими крашеными
фонарями, понесли мой чемодан, покрикивая: «Аа-аа-аа».