Неточные совпадения
— Неужели, — спросил, между тем,
редактор у Московского Демосфена, — все поверенные гражданских истцов будут
говорить речи, ведь таким образом и процесс не окончится до вечности?
Хотелось бы газетку без предварительной цензуры сварганить, отголоском Москвы ее сделать, серой Москвы — массы, а то сами знаете, какие у нас теперь газеты мелкой-то прессы: одна вопросами о духовенстве всем оскомину набила, другая — приставодержательством беглых профессоров занимается и в большую играет, а третья, смех и грех, совсем либеральная шипучка, благо ее
редактор заведение шипучих вод имеет; об остальных и
говорить нечего — все можно забить и дело сделать ахтительное.
Самгину казалось, что
редактор говорит умно, но все-таки его словесность похожа на упрямый дождь осени и вызывает желание прикрыться зонтиком. Редактора слушали не очень почтительно, и он находил только одного единомышленника — Томилина, который, с мужеством пожарного, заливал пламень споров струею холодных слов.
Неточные совпадения
Дронов, стоя у косяка двери, глядя через голову
редактора,
говорил:
Иноков был зловеще одет в черную, суконную рубаху, подпоясанную широким ремнем, черные брюки его заправлены в сапоги; он очень похудел и, разглядывая всех сердитыми глазами, часто, вместе с Робинзоном, подходил к столу с водками. И всегда за ними боком, точно краб, шел
редактор. Клим дважды слышал, как он
говорил фельетонисту вполголоса:
Клим видел, что Томилина и здесь не любят и даже все, кроме
редактора, как будто боятся его, а он, чувствуя это, явно гордился, и казалось, что от гордости медная проволока его волос еще более топырится. Казалось также, что он
говорит еретические фразы нарочно, из презрения к людям.
Он мог бы не
говорить этого, череп его блестел, как тыква, окропленная росою. В кабинете
редактор вытер лысину, утомленно сел за стол, вздохнув, открыл средний ящик стола и положил пред Самгиным пачку его рукописей, — все это, все его жесты Клим видел уже не раз.
— Как живем? Да — все так же.
Редактор — плачет, потому что ни люди, ни события не хотят считаться с ним. Робинзон — уходит от нас, бунтует,
говорит, что газета глупая и пошлая и что ежедневно, под заголовком, надобно печатать крупным шрифтом: «Долой самодержавие». Он тоже, должно быть, скоро умрет…