Неточные совпадения
Чтобы быть справедливыми, надо заметить, что мысль о том, что подобное
открытие может убить ее младшую сестру, не
приходила в голову княжне Маргарите. Быть может, она и не решилась бы
на такую страшную игру, или же со стороны Николая Леопольдовича потребовалось бы более усилий склонить ее
на такое преступление.
Неточные совпадения
Наш рейс по проливу
на шкуне «Восток», между Азией и Сахалином, был всего третий со времени
открытия пролива. Эта же шкуна уже ходила из Амура в Аян и теперь шла во второй раз. По этому случаю, лишь только мы миновали пролив, торжественно, не в урочный час, была положена доска, заменявшая стол,
на свое место; в каюту вместо одиннадцати
пришло семнадцать человек, учредили завтрак и выпили несколько бокалов шампанского.
На нее в самом деле было жалко смотреть: она не прикидывалась. Ей было в самом деле больно. Довольно долго ее слова были бессвязны, — так она была сконфужена за себя; потом мысли ее
пришли в порядок, но и бессвязные, и в порядке, они уже не говорили Лопухову ничего нового. Да и сам он был также расстроен. Он был так занят
открытием, которое она сделала ему, что не мог заниматься ее объяснениями по случаю этого
открытия. Давши ей наговориться вволю, он сказал:
9 июня был акт. Характер его был совершенно иной: как
открытие Лицея было пышно и торжественно, так выпуск наш тих и скромен. В ту же залу
пришел император Александр в сопровождении одного тогдашнего министра народного просвещения князя Голицына. Государь не взял с собой даже князя П. М. Волконского, который, как все говорили, желал быть
на акте.
В продолжение всей речи ни разу не было упомянуто о государе: это небывалое дело так поразило и понравилось императору Александру, что он тотчас
прислал Куницыну владимирский крест — награда, лестная для молодого человека, только что возвратившегося, перед
открытием Лицея, из-за границы, куда он был послан по окончании курса в Педагогическом институте, и назначенного в Лицей
на политическую кафедру.
Однако философские
открытия, которые я делал, чрезвычайно льстили моему самолюбию: я часто воображал себя великим человеком, открывающим для блага всего человечества новые истины, и с гордым сознанием своего достоинства смотрел
на остальных смертных; но, странно,
приходя в столкновение с этими смертными, я робел перед каждым, и чем выше ставил себя в собственном мнении, тем менее был способен с другими не только выказывать сознание собственного достоинства, но не мог даже привыкнуть не стыдиться за каждое свое самое простое слово и движение.