Неточные совпадения
Последняя, очень скоро излечившаяся от своей оставшейся без ответа любви к Зарудину, с
чувством злобной зависти встретила известие о выпавшей на долю ее
подруги Наташи Хомутовой высокой участи сделаться женою всесильного Аракчеева.
Но Екатерина Петровна была слишком остра и практична, чтобы обнаружить эти
чувства; напротив, она сразу смекнула, что любовь к ней графини Аракчеевой будет, несомненно, для нее полезнее любви Талечки Хомутовой и даже стала, по-видимому, еще сердечнее относиться к своей
подруге, радоваться ее радостям и печалиться ее печалями.
Не подозревая о существовании людского двуличия, наивная Талечка доверяла своей
подруге все ее волновавшие
чувства, призналась, так как Катя Бахметьева объявила ей, что совершенно равнодушна к Николаю Павловичу, в том, что любила и любит Зарудина и что теперь выходит замуж за графа Аракчеева лишь для того, чтобы сжечь свои корабли и свято выполнить слово, данное ей Кате, не становиться на ее дороге.
Это было вскоре после, вероятно, памятного читателям визита Талечки к своей
подруге с вестью о неудачном ходатайстве за нее перед Зарудиным. Отвергнутая самолюбивая девушка была в отчаянии, оскорбленная в своем, казалось ей, искреннем
чувстве, она искала забвения. Талицкий явился счастливым утешителем, и Екатерина Петровна, в состоянии какого-то нравственного угара, незаметно поддалась его тлетворному влиянию и также незаметно для себя пала.
19 сентября, графиня Наталья Федоровна проснулась довольно рано, но медлила с туалетом и выходом и даже приказала подать себе отдельно утренний чай, а затем и завтрак. Ей хотелось побыть одной в это утро, а главное, с каким-то странным
чувством брезгливости она отдаляла встречу с глазу на глаз с мужем и
подругой.
Неточные совпадения
Когда Анна вышла в шляпе и накидке и, быстрым движением красивой руки играя зонтиком, остановилась подле него, Вронский с
чувством облегчения оторвался от пристально устремленных на него жалующихся глаз Голенищева и с новою любовию взглянул на свою прелестную, полную жизни и радости
подругу.
И я, в закон себе вменяя // Страстей единый произвол, // С толпою
чувства разделяя, // Я музу резвую привел // На шум пиров и буйных споров, // Грозы полуночных дозоров; // И к ним в безумные пиры // Она несла свои дары // И как вакханочка резвилась, // За чашей пела для гостей, // И молодежь минувших дней // За нею буйно волочилась, // А я гордился меж друзей //
Подругой ветреной моей.
Лучше всех знакомая фигура Лидии затемняла
подруг ее; думая о ней, Клим терялся в
чувстве очень сложном и непонятном ему.
Думалось бессвязно, мысли разбивались о какое-то неясное, но подавляющее
чувство. Прошли две барышни, одна, взглянув на него, толкнула
подругу локтем и сказала ей что-то,
подруга тоже посмотрела на Клима, обе они замедлили шаг.
Но не это сходство было приятно в
подруге отца, а сдержанность ее
чувства, необыкновенность речи, необычность всего, что окружало ее и, несомненно, было ее делом, эта чистота, уют, простая, но красивая, легкая и крепкая мебель и ярко написанные этюды маслом на стенах. Нравилось, что она так хорошо и, пожалуй, метко говорит некролог отца. Даже не показалось лишним, когда она, подумав, покачав головою, проговорила тихо и печально: