Неточные совпадения
С одной стороны, голос рассудка говорил, что ему следует бежать из этого дома и более никогда не встречаться с жертвой его гнусного преступления, какою считал он Татьяну Борисовну, а с другой, голос страсти, более сильный, чем первый, нашептывал в его уши всю соблазнительную
прелесть обладания молодой
девушкой, рисовал картины ее девственной красоты, силу и очарование ее молодой страсти, и снова, как во вчерашнюю роковую ночь, кровь бросалась ему в голову, стучала в висках, и он снова почти терял сознание.
Он кивнул головой, и в этой голове мелькнула последняя мысль о его бессилии перед этой
девушкой, являющейся олицетворением
прелести греха, — он почувствовал себя подхваченным быстрым течением и отдался ему, так как бороться у него не было сил.
Вот она, легкая станом, чудной
прелести девушка, резво, будто на крыльях, несется вдоль по зеленому всполью.
Неточные совпадения
В Москве в первый раз он испытал, после роскошной и грубой петербургской жизни,
прелесть сближения со светскою, милою и невинною
девушкой, которая полюбила его.
Всё было красиво в этой
девушке: и большие белые руки, и волнистые остриженные волосы, и крепкие нос и губы; но главную
прелесть ее лица составляли карие, бараньи, добрые, правдивые глаза.
Как должны оскорблять бедную
девушку, выставленную всенародно в качестве невесты, все эти битые приветствия, тертые пошлости, тупые намеки… ни одно деликатное чувство не пощажено, роскошь брачного ложа,
прелесть ночной одежды выставлены не только на удивление гостям, но всем праздношатающимся.
Она его ждала; она для него надела то самое платье, которое было на ней в день их первого свидания в часовне; но она так спокойно его приветствовала и так была любезна и беспечно весела, что, глядя на нее, никто бы не подумал, что судьба этой
девушки уже решена и что одно тайное сознание счастливой любви придавало оживление ее чертам, легкость и
прелесть всем ее движениям.
Нужда, бедность, жизнь из милости в чужих людях, полная зависимость от чужих людей — тяжелы всякому; но для
девушки, стоявшей в обществе так высоко, жившей в таком довольстве, гордой по природе, избалованной общим искательством и ласкательством, для
девушки, которая испытала всю страшную тяжесть зависимости и потом всю
прелесть власти, — такой переход должен был казаться невыносимым.