Неточные совпадения
Не желая назначить главнокомандующим союзной армии Кутузова и не желая,
с другой стороны, обидеть его назначением генерала Маака, австрийское правительство поручило армию двадцатичетырехлетнему брату
императора, но
с тем, чтобы всем распоряжался генерал Маак; бланковые подписи
императора делали его самостоятельным: он мог не стесняться действиями и поступать по своему усмотрению, но Маак был человек неспособный, и сами немцы
говорили, что имя его (Maakah) по-еврейски значит поражение.
После несчастной битвы под Аустерлицом, австрийский
император Франц, как мы уже
говорили, вступил
с Наполеоном в переговоры о мире, перемирие было подписано 26 ноября 1805 года, а на другой день
император Александр Павлович уехал в Петербург. Воображение его было чересчур потрясено ужасными сценами войны; как человек он радовался ее окончанию, но как монарх сказал перед отъездом следующую фразу, достойную великого венценосца...
— Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете
говорить с императором, — сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
Неточные совпадения
— Да нас-то
с тобой чем это касается? — засмеялся Иван, — ведь свое-то мы успеем все-таки переговорить, свое-то, для чего мы пришли сюда? Чего ты глядишь
с удивлением? Отвечай: мы для чего здесь сошлись? Чтобы
говорить о любви к Катерине Ивановне, о старике и Дмитрии? О загранице? О роковом положении России? Об
императоре Наполеоне? Так ли, для этого ли?
Александр захотел видеть Витберга. Долго
говорил он
с художником. Смелый и одушевленный язык его, действительное вдохновение, которым он был проникнут, и мистический колорит его убеждений поразили
императора. «Вы камнями
говорите», — заметил он, снова рассматривая проект.
Она поднимала глаза к небу, полные слез,
говоря о посещениях их общей матери (императрицы Марии Федоровны), была влюблена в
императора Александра и, помнится, носила медальон или перстень
с отрывком из письма императрицы Елизаветы: «Il a repris son sourire de bienveillanse!».
— Если бы не семья, не дети, —
говорил он мне, прощаясь, — я вырвался бы из России и пошел бы по миру;
с моим Владимирским крестом на шее спокойно протягивал бы я прохожим руку, которую жал
император Александр, — рассказывая им мой проект и судьбу художника в России.
Говорят, будто я обязан этим усердию двух-трех верноподданных русских, живших в Ницце, и в числе их мне приятно назвать министра юстиции Панина; он не мог вынести, что человек, навлекший на себя высочайший гнев Николая Павловича, не только покойно живет, и даже в одном городе
с ним, но еще пишет статейки, зная, что государь
император этого не жалует.