Неточные совпадения
Денег было мало; но тогда мелкопоместные наши дворяне не много о них и заботились: домашнее хозяйство
давало почти все средства к
жизни.
С кольцом из волос Шарлотты Корде — в подлинности последних она, как и покойная, ни на минуту не сомневалась — Талечка
дала клятву не расставаться всю свою
жизнь.
«Счастливая соперница, — пронеслось в ее голове. — Его
жизнь… Что если Катя не ошибается и он меня… любит.
Дай Бог, чтобы она ошибалась!»
Граф первые дни также был в некотором смущении, он ожидал каждый день, что сплетни грузинских кумушек, на роток которых, согласно русской пословице, нельзя было накинуть платок никакой строгостью, дойдут до его молодой жены и ему придется, быть может,
давать ей неприятное объяснение, но ровное расположение духа графини, о чем последняя тотчас же сообщила ему, постепенно его успокоило, и он начал надеяться, что его привычки и порядок
жизни ничем не будут нарушены.
Оба они, повторяем, понимали это, но любовь и молодость брали свое, а общность несчастья, общий висевший над ними роковой приговор, исполнение которого только замедлялось, чего они не могли не чувствовать, сблизили их скорее, чем это было бы при обыкновенном положении вещей, и они с какой-то алчностью брали от
жизни все то, что она могла им еще
дать, следуя мудрой русской пословице обреченных на неизбежную гибель и вследствие этого бесшабашных людей — „хоть день, да наш“.
Масса государственных дел положительно отнимала у него все время, совершенно поглощала его и не
давала возможности, даже при желании, следить за внутреннею
жизнью близких ему людей, а быть может он и не подозревал о существовании такой
жизни.
Петр Федорович вовремя заметил ее охлаждение и стал сам удаляться от нее, не доставив ей ни одной секунды раздумья, как ей отделаться от надоедавшего любовника; напротив, он
дал ей понять, что на всю
жизнь останется ее верным и преданным рабом, не притязающим даже на намек об их прежних отношениях.
«А если рассказать ему все по душе, — продолжал размышлять Талицкий, глядя на спящего Евгения Николаевича, — попросить по-дружески помощи, поддержки… Он добрый малый, не откажет,
даст денег расплатиться с петербургскими долгами, и тогда можно зажить новою
жизнью; служить, выслужиться… не прибегая к преступлению, не проливая крови».
«Он откажет, и что тогда? Перенести такое унижение… нет, ни за что… Но если бы даже не отказал, если бы это было в его средствах, — Сергей Дмитриевич был уверен, что Зыбин не откажет ему в чем может, — то быть всю
жизнь ему обязанным, считать себя облагодетельствованным — это невыносимо. Но если бы даже допустить и это, уплата долгов не очистит его в Петербурге — имя Талицкого слишком скомпрометировано, Талицкий не должен существовать… одна смерть может
дать ему спокойствие… смерть».
Устроив все это, он предался светской рассеянной
жизни, вечера с
дамами сменялись холостыми кутежами, он приобрел друзей, любовь общества, и
жизнь его, казалось, катилась бы как по маслу… но…
— Хоть одно умное дело сделаете в продолжение всей вашей
жизни. Конечно, для вас, с непривычки, тяжелою покажется строгая монастырская
жизнь, но чтобы облегчить ее и
дать вам возможность хоть на первый раз не испытывать всех лишений, я каждый год буду присылать вам по тысяче рублей.
Красивая внешность, соединенная с дымкой романической таинственности, окутывавшей прошлое Зыбина и послужившей поводом для московских сплетниц к всевозможным рассказам о любви к нему какой-то высокопоставленной
дамы из высшего петербургского круга, ее измене, трагической смерти, и призраке этой
дамы, преследовавшем Зыбина по ночам, так что он изменил совершенно режим своей
жизни и день превращал в ночь и наоборот — сделали то, что молоденькая, впечатлительная, романически настроенная девушка влюбилась в красивого брюнета, в глазах которого, на самом деле, было нечто демоническое.
— О, моя матушка! — восторженно воскликнула великая княгиня. — Не мы желали этого; ты знаешь, что мы гораздо лучше предпочли бы не менять ни своего положения, ни образа
жизни!
Дай Бог, чтобы и на троне было счастье…
Эта женщина, посвятившая ему более половины своей
жизни, более четверти века бывшая около него в роли преданной собаки! Чем он платил ей за эту преданность! Он
давал ей кров, поил, кормил, дарил ее, ласкал… но достаточно ли этого?
«Восемнадцать лет — это целая
жизнь! — проносилось в ее уме. — Да, несомненно, для нее это более, чем
жизнь, это медленная смерть… Ее
жизнь…» — Наталья Федоровна горько улыбнулась. Эта
жизнь окончилась в тот день, когда она в кабинете своего покойного отца
дала слово графу Алексею Андреевичу Аракчееву быть его женой, момент, который ей пришел на память, когда она поняла внутренний смысл бессвязного бреда больного Хрущева.
Никакие рассуждения не помогали — Семен Павлович понял, что, несмотря на его лета, его без вспышек настоящей страсти прошедшая молодость
давала себя знать сохранившимися жизненными силами, которые, вопреки рассудку, деспотически подчиняли его себе. Он понял, что он весь во власти вспыхнувшей в нем поздней страсти к Татьяне Борисовне и от воли последней будет зависеть его дальнейшее поведение, даже его
жизнь, пока пробужденная ею страсть не угомонится сама собою всеисцеляющим временем.
— Все-таки не миновала своей участи и умерла загадочною насильственною смертью…
Дай Бог, чтобы обнаружили злодея, сразившего разом две
жизни… Ее муж ведь умер ударом…
Неточные совпадения
Растаковский (входит).Антона Антоновича поздравляю. Да продлит бог
жизнь вашу и новой четы и
даст вам потомство многочисленное, внучат и правнучат! Анна Андреевна! (Подходит к ручке Анны Андреевны.)Марья Антоновна! (Подходит к ручке Марьи Антоновны.)
…Неожиданное усекновение головы майора Прыща не оказало почти никакого влияния на благополучие обывателей. Некоторое время, за оскудением градоначальников, городом управляли квартальные; но так как либерализм еще продолжал
давать тон
жизни, то и они не бросались на жителей, но учтиво прогуливались по базару и умильно рассматривали, который кусок пожирнее. Но даже и эти скромные походы не всегда сопровождались для них удачею, потому что обыватели настолько осмелились, что охотно дарили только требухой.
«Я ничего не открыл. Я только узнал то, что я знаю. Я понял ту силу, которая не в одном прошедшем
дала мне
жизнь, но теперь
дает мне
жизнь. Я освободился от обмана, я узнал хозяина».
— Отчего? Мне — кончено! Я свою
жизнь испортил. Это я сказал и скажу, что, если бы мне
дали тогда мою часть, когда мне она нужна была, вся
жизнь моя была бы другая.
— Да, Бог
дает крест и
дает силу нести его. Часто удивляешься, к чему тянется эта
жизнь… С той стороны! — с досадой обратилась она к Вареньке, не так завёртывавшей ей пледом ноги.