Неточные совпадения
— Меня отличили, вызвали из ничтожества! — говаривал
граф Аракчеев и был совершенно прав, как видим мы из вышеприведенного краткого очерка детства и юности этого замечательного русского государственного деятеля, за который читатель,
надеюсь, не посетует на автора.
Значит, он его не застанет врасплох, значит, предстоит борьба и кто еще выйдет из нее победителем; у «железного
графа» было, это сознавал фон Зееман, много шансов, хотя и удар, ему приготовленный, был рассчитан и обдуман, но приготовлявшие его главным образом
надеялись на неожиданность, на неподготовленность противника.
— Да, я пригласила вас, чтобы, во-первых, с вами познакомиться, — Наталья Федоровна подчеркнула это слово, как бы давая понять, что она даже сама позабыла о ночном визите к ней Настасьи, — так как
граф сказал мне, что по нездоровью, вы не могли представиться мне в день нашего приезда и, кроме того, заявить вам, что с моим приездом ваши обязанности не изменяются, так как хозяйством я заниматься не буду…
Надеюсь, что
граф будет по-прежнему вами доволен.
Граф первые дни также был в некотором смущении, он ожидал каждый день, что сплетни грузинских кумушек, на роток которых, согласно русской пословице, нельзя было накинуть платок никакой строгостью, дойдут до его молодой жены и ему придется, быть может, давать ей неприятное объяснение, но ровное расположение духа графини, о чем последняя тотчас же сообщила ему, постепенно его успокоило, и он начал
надеяться, что его привычки и порядок жизни ничем не будут нарушены.
К ней-то и обратилась Хвостова, прося написать сыну о переводе ее первенца на службу под непосредственное начальство всемогущего
графа,
надеясь при дружбе с матерью открыть, таким образом, своему Пете блестящую карьеру.
Но Шумскому было и горя мало, он не обращал на
графа никакого внимания, промыслит, бывало, себе винца, да и утешается им на досуге. Он уже начал
надеяться, что будет себе жить в Грузине, да попивать винцо на доброе здоровье, но вышло далеко не так.
Он понял, однако, что если Дибич послал те же сведения в Варшаву, то благоразумие требовало от цесаревича не покидать Польшу и быть готовым на всякий случай. Он сам со своей стороны должен был поджидать результата полицейских мер, принятых
графом Милорадовичем для ареста некоторых заговорщиков и для вызова капитана Майбороды, за которым
граф Милорадович послал своего адъютанта Мантейфеля. От этого капитана, особенно упоминаемого в донесении Дибича,
надеялись получить подробные сведения о заговоре.
Неточные совпадения
— Но
надеюсь,
граф, что вы бы не согласились жить всегда в деревне, — сказала графиня Нордстон.
— Но ежели, ваше сиятельство, это случится… Позвольте
надеяться, сиятельнейший
граф!
— Если б только, ваше сиятельство, позволили мне
надеяться… — начал было Калинович, но
граф перебил его кивком головы.
Приезжал к нему из Петербурга двадцатидвухлетний поручик-сын и пробовал утешить старика, обнадеживая, что
граф Иван Александрович
надеется все повернуть на старую колею, но князь выслушал, на минуту просиял улыбкой и не поверил.
Лишенные пищи и способов ее добыть, его товарищи, пресытившись, кроме того, жестокостями, которые они совершали, и
надеясь получить прощение, выдали его коменданту Яицкой крепости, который отправил его в Симбирск к генералу
графу Панину.